надуется, заберется в свою раковину с надписью «значит, я все-таки тебя не достоин» на шершавом боку и захлопнет дверцу на замок. И мне придется опять неделями его оттуда выколупывать.

– Нет, что ты! Просто неожиданно, – мямлю я, утопив взгляд в бокале.

– Мне хочется, чтобы ты всегда была рядом.

Получив отсрочку в два дня, которая промелькнула как одно мгновение, я принила «заманчивое» предложение жилищного воссъединения. Единственный плюс в предстоящем консорциуме – экономия на квартплате. Все остальное – сплошные жирные минуса. Во-первых, апартаменты Франсуа исчерпываются 60 квадратными метрами (у меня было 110), в которые никак не удается впихнуть приличную гардеробную, и следовательно мне приходится ограничиться узким шкафом из ИКЕА. Во-вторых, на месте расслабляющей ванны ненавистная кабинка с вкрученным в потолок душем, который обрушивается утром на голову водопадом непредсказуемой температуры. В третьих, в отстутствии домработницы уборка всей этой небывалой роскоши теперь переходит в мои прямые обязанности (и тут выясняется, что скромность жилплощади, пожалуй, все-таки плюс). В четвертых (и это самый отрицательный пункт) мои действия теперь полностью прозрачны. Я не могу слинять на импровизированный коктейль. Не могу предаться вечерком легкой флирт-переписке с одним из бывших кавалеров. И, наконец, не могу просто завалиться на диван в какой-нибудь страшного вида полезнейшей питательной маске. Втечение рабочего дня я чувствую себя еще немного свободнее, хотя новоявленный гражданский муж примерно с часовым интервалом ненавязчиво интересуется моими делами. А вот вечерами из мягкий сетей домашнего симбиоза уже не вырваться. Однажды после сытного ужина (якобы приготовленного саморучно, а на самом деле заказанного в ресторане) Франсуа, завернув меня в объятия, как бы между прочим замечает.

– Ты больше не ищешь работу?

– Пока предложений нет, – вру я, закапываясь носом в его шею, – Из Парижа отказ пришел.

– Тебе наверно скучно так без дела дома сидеть.

– Ну как тебе сказать…

– Можешь не говорить. Я же вижу, что ты грустишь. Тебе нужно заняться чем-нибудь.

Я даже знаю чем! Камчатские бобры ждут не дождутся моего спасительного вмешательства в их тяжкое существование.

– Один мой знакомый работает менеджером в магазине Этам. Они ищут продавщицу. Желательно со знанием русского. Я подумал, что тебе это могло бы быть интересно.

Безусловно. Всю жизнь мечтала торговать низкопробным бельем. На следующей встрече с Аришей и Нанкой блесну своим великим достижением. Продавщица в магазине Этам это вам не хухры мухры! 15-евровый лифчик могу достать с 40% скидкой! Да, с таким блатом у меня отбоя от новых подруг не будет. Меня захлестывает крупная слезная волна. Хорошо, что Франсуа не видит моего увлажнившегося лица. «Я больше не могу. Я не выдержу» стучит резиновым мячиком в голове одна единственная навязчивая мысль.

– Как ты на это смотришь? – настаивает садист, не замечая моих беззвучных всхливываний.

– Я подумаю, – выжимаю из себя я.

– Подумай. Только недолго. Им срочно нужно. С одной стороны тебе будет дело, с другой сможешь и себе покупать одежду, и в семейный котелок что-нибудь откладывать.

Не лопнет твой котелок от моих 500 евро, жучара? Зарплата в магазине небось SMIC 1200. Конечно, на такие деньжищи можно так разбежаться, что на Феррари не догонят. Буду вкалывать день ото дня, откладывать копеечку на светлое будущее, пока миллиончики Франсуа покрываются пылью в каком-нибудь швейцарском банке. За обидой приходит злость. Мы надо срочно выбраться на свежий воздух, пока я не придушила этого благодетеля.

– Слушай, я забыла тебе сказать. Меня сегодня подружка пригласила встретиться. Сто лет с ней не виделись.

– Что за подружка? – хмурится как бы муж, – Я ее знаю?

– Арина. Я тебе про нее рассказывала. Одна всего два для в Каннах.

– А, ну, ладно. Не надолго?

Навсегда! Я быстро натягиваю первое попавшееся платье (естественно старого летнего сезона, новинок в моем гардеробе уже давно не было, и естественно поскромнее, потому что Франсуа ревнив как Оскар Писториус) и вылетаю из этой удушливой квартиры. Дрожащей рукой закуриваю сигарету. Страшно хочется выпить и разрыдаться. Пальцы сами собой набирают Аринкин номер.

– О, Люлю! Страшно рада тебя слышать! Я в Каннах! Собиралась тебе звонить. Как удачно! Тебе хреново? Да, ладно, что я не слышу что ли по голосу! Мне тоже не очень. Давай я тебя подберу где-нибудь, поедем развеемся. Как раньше.

Я поднимаю лицо к небу. Спасибо тебе, Господи, хотя бы за эту щедрую подачку. Лиловый Бентли тормозит у моих ног. Аришка выглядит значительно лучше, чем в прошлую нашу встречу. Она явно недавно побывала у своего, как она его называет, «уколиста». И свеженькое полосатое Эрве Леже свидетельствует о возвращении прежней беззаботной тусовщицы. По дороге в Монако подружка вдохновленно рассказывает мне, что Жанка не смогла выбраться, «упырь» ее не отпустил, что ее Катюха чувствует себя неплохо (я не перебиваю поток непонятных медицинских терминов, надеясь, что детская тема таким образом исчерпается за время поездки), и что бывший опять стал названивать и сыпать в трубку нелицеприятными эпитетами (со свойственным ей мазохизмом Арина перечисляет их все). Мы паркуемся в центре напротив Казино, и отправляемся в Будда Бар. Обменявшись символическими поцелуйчиками с охранниками, которые еще помнят наши веселые загулы, усаживаемся за наш любимый столик, который по удачному стечению обстоятельств еще пустует.

– Как обычно? – подмигивает нам официант Фабрис.

– Pourquoi changer une equipe qui gagne ?[12] – смеется в ответ Ариша.

Наступает мой черед вытаскивать все бурлящее внутри безобразие и вываливать перед подругой беспорядочным ворохом. Проглотив бокал принесенного Фабрисом Лоран-Перрье, я начинаю повествование с подлого дезертирства Мосье Сешо и завершаю пятью порциями шипучки позже предложением о работе Франсуа.

– Так что буду теперь торговать трусами китайского производства? Хочешь скидку?

– Люлю, вот ты дурочка в самом деле! Радоваться надо! Мужик – миллонер, влюбился в тебя. Все идет по плану, а она видите ли трусами торговать не хочет! Ты счастлива должна быть, что он вообще тебя выбрал! Я, конечно, ничего такого не имею в виду. Выглядишь ты отлично. Но тебе, мать, 36!

– 35!

– Ну, где 35, так и 36. Неважно. Стоит ему купить Бугатти Вейрон и Вашерон Константин, один раз прокатиться по Круазетту, и он запросто наберет целый букет моделей, начинающих актрисулек и прочей молодой упругой плоти, незнакомой с уколами ботокса. А он предпочел тебя…

– Ага, пожилую увядающую тетку!

На сей раз Ариша игнорирует мое язвительное замечание, увлекшись своеим нравоучительным монологом.

– И относится к тебе более чем серьезно. Если бы он хотел просто пожить вместе какое-то время, он бы не стал скрывать от тебя свои миллионы. А он специально тестирует тебя,