вы же ему не позволите? — вдруг строго спросил у неё Савр.

— Я? Разве я могу? — ноги Ульяну не держали.

Не ошиблась ли она, потянувшись к Радомилу и добиваясь его сообразно своему характеру.

Она же кружила возле него, как акула. Дёргала его, нервировала, провоцировала, не давала покоя и одновременно заинтересовывала; удивляла, подставляла дружеское плечо… Большинство мужчин скажет, что она слишком активная, слишком живая, слишком непредсказуемая, обманчивая...

Похоже, что она обманулась, решив, что князя тоже тянет к ней, что он уже привык к ней и готов мириться с тем, что иногда он её раздражает, и она выплёскивает на него сарказм.

Ей показалось, что князюшко уже не захочет продолжать свою жизнь по накатанной дорожке. Зачем ему повторять пройдённое в молодости? Ведь уже женился на красивой и ласковой хищнице! Уже приближал к себе родовитую семью и знает, что не было поддержки от неё.

И вообще, какого черта он каждый день таскался к ней, если…

— Сударыня… Ульяна, вам плохо? — Савр наконец обратил внимание, что она не слушает, как он поносит Бобриков и не смеётся над тем, как он изгаляется над их фамилией.

— Ха!!! Мне плохо? — стукнув ладонью по столу, воскликнула Ульяна. — Да ни в жисть! Я чувствую такой прилив сил, что готова поделиться им с нашим князюшкой, а то вдруг ему не хватит их на молодую жену?

Савр, чувствуя неладное, отскочил в сторону, давая Ульяне проход. Она быстро прошлась туда, где стояла посуда, зачем-то погромыхала ею, нервно переставляя с места на место и словно бы примеряясь к удобству. Потом женщина вернулась к Савру, попыхтела, но ничего не сказав, начала собираться на улицу. Уже почти готовая к выходу, сдёрнула с себя куртку, шарф, и села.

— И где он? Обычно в это время тут сидит! — рявкнула она и подскочила, услышав, как открывается дверь. — А-а-а, жених пришёл! — злорадно всплеснула она руками.

Князь с тревогой посмотрел на неё, потом вопросительно посмотрел на сына и понял, что Ульяна знает о назначенном дне свадьбе. О свадьбе знает, а о том, что он ещё поборется за свою свободу — нет.

Больше всего ему хотелось сейчас убивать. Бобровичи ловко обошли его и затянули удавку на шее. В последние дни Радомилу казалось, что он вывернется, что сумеет без потерь избавиться от влияния набравшей вес семьи Бобровичей, но недооценил их.

— Сынок, иди, погуляй, — тихо велел князь.

Савр, колеблясь, посмотрел на лихорадочно блестевшую глазами Ульяну, но она не отрывала взгляда от отца, и княжич поёжился.

«Пусть сами разбираются», — решил он.

— Ульяна, — князь, не торопясь разделся, пригладил вихры и чинно уселся за столом. — Я что-то проголодался, может, покормишь сначала?

Она сверкнул глазами, кинула в него очищенной морковкой и выжидающе сложила руки на груди. Князь молча взял то, что дали и с печальным видом захрустел, поглядывая на кипящую негодованием посланницу. Настроение поползло вверх. Обычно она доводила его, а теперь он управлял ситуацией и спокойно ждал взрыва. Пусть она попрыгает, как уж на раскалённой сковороде! Ишь, расшиперилась!

Ульяна никак не могла собраться и что-то сделать. Хотелось выцарапать наглые княжьи глазёнки, вырвать лживый язык, отбить (культурно выражаясь) княжеский жезл, и вообще разорвать узурпатора на кусочки.

Ух, как хотелось!

Врун, манипулятор, интриган! И ведь сидит, молчит, скромника строит! Да что он себе позволяет?

— Устал я, Ульянушка, — грустно молвил Радомил, и отложил недоеденную морковку, как будто сил нет держать её.

— Ах, артист! — взвилась она. — Устал? Да? А на молодую жену сил хватит? Или ты пришёл сюда, чтобы я тебе помогла? — Ульяна опёрлась о стол и, схватив несчастный огрызок, кинула ему в лоб.

Князь подскочил:

— Я князь, а ты со мной так!

Ульяна обрадовалась его реакции и торжествующе возопила:

— А-а-а! Баран ты, а не князь! — и чтобы понятней было, сделала рожки у своей головы и обидно протянула: — Бе-бе-бе!

— Да я тебя… — он кинулся к ней, потеряв всё своё спокойствие, а она метнулась в сторону.

Так они бегали вокруг стола, пока не стало ясно, что это глупо. Но никто успокаиваться не собирался, Ульяна подбиралась к сковороде, а князь взял и прыгнул через стол. Всё, что успела она сделать, это схватить зелёные камешки в декоративной вазе и швырнуть их в него. Часть кристаллов ударилось о княжью грудь и упало, а один вспыхнул и словно прилип.

Ульяна и Радомил застыли, как были, остановленные вспышкой.

— Это что такое? — тихо спросил князь, боясь пошевелиться.

— Кристалл активировался, — прошептала она. — Ты что-нибудь чувствуешь?

Радомил сосредоточился, даже прикрыл глаза:

— Не пойму. Вроде тепло от него, но мне и без него жарко было!..

Ульяна хмыкнула, но тут же приняла серьёзный вид и наставительно произнесла:

— Кристалл восполняет твои силы. Слаб ты, — сочувственно добавила она и, подняв упавшие камешки, приложила к нему.

Сначала она коснулась кристаллом его груди, но результата не было. А князь, как дитя малое, замер и доверчиво ждал чуда.

Ну как такого отдавать кому-то?

Ульяна с умным видом изобразила мыслительный процесс и начала водить кристаллом по княжескому телу. Эта игра понравилась им обоим. Напряжение нарастало и казалось, что даже воздух сгустился между ними. Вдруг камень вспыхнул в области живота, а потом прямо на глазах ожил тот самый княжеский жезл, да так, что казалось — он сейчас штаны порвёт!

— Ты что сделала, злыдня? — зарычал князь и был он так грозен, что Ульяна струхнула.

— Это же не я… сейчас всё поправим… — она зачем-то попыталась прижать бугор руками, уж больно он вызывающе агрессивничал, но спохватившись, дёрнулась отскочить, однако князь оказался быстрее и не дал ей убрать руки, зато наклонился и прямо в лицо ей рявкнул:

— Доигралась?! Поправишь, конечно, всё поправишь! — подхватил её под зад, впился в губы… и понеслось!

Дорогие мои! Многие любят бытовое фэнтези и знают всех авторов, кто пишет в этом жанре. Но я на всякий случай дам ссылочку на страничку Айлин Лин https:// /aylin-lin-p107313 вдруг Вы потеряли этого замечательного автора :))

Глава 18

Уютную домашнюю тишину нарушал доносившийся из-за стен бубнёж охраны посланницы. Шугануть бы бездельников, но князю лень было шевелиться. Ему давно уже не было так хорошо. Казалось, подуй ветерок —