Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через Ульяну они узнавали об успехах друг друга, вместе с ней подсчитывали сколько теплиц можно будет сделать благодаря их сегодняшнему труду и планировали кому следующему начнут возить собранный строительный материал.
Вот и получилось, что пока Бобровичи и Красава вытесняли из княжеского терема орду мамаш, князь со товарищи «искали» врагов (скорее продумывали планы мести, так как враги были и так известны), Ульяна завоёвывала авторитет среди людей и из чувства справедливости прославляла князя. Всё-таки без него массового строительства не получилось бы. Он не только переорганизовал работу по добычи полезного сырья, но и кормил задействованных в этом деле людей, понимая, что они всё добытое без оплаты свозят в город, а не на склады.
Пару недель столица походила на разворошённый муравейник, но теплицы, большие и малые, появились возле многих домов! И строительство продолжалось ударными темпами.
Одновременно народ организованно получал во дворе князя необходимый для посадки минимум семян, а вскоре Ульяна начала обход новеньких теплиц и активацию кристаллов. Это было хлопотно, но ей хотелось проверить ответственность хозяев и понять, как много потребуется ещё кристаллов.
Что же касается Ульяны, то её домик довели до ума через пару дней, как она въехала в княжьи покои. Так что не загостилась посланница богини у него.
Уля сразу же собрала вещички и отвесила князю благодарственный поклон за приют. Кажется, он был тронут торжественностью момента и растерян. Мало того, что она низко поклонилась, так ещё троекратно и звонко расцеловала его, погладила по голове и посмотрела ласково-ласково. Не ожидал, что она может быть такой милой...
Ровно день он дал ей на обживание, а следующим вечером заглянул по делу. По делу!
Ульяна сама только-только вернулась с работы, а он тут как тут! Ей бы упасть и не вставать: ноги гудят, горло от постоянных разговоров напряжено, в голове кавардак.
Встретила угрюмо. Поцапались.
Но князю надо было обсудить тепличные дела, поэтому он стерпел её неподобающе - вздорное поведение, а может вспомнил хвалебные речи, о которых ему донесли слуги.
На следующий день им вновь пришлось пересечься по делам. Работа кипела и происходили мелкие изменения по ходу дел, поэтому надо было согласовать свои действия. Ульяна как раз расставила на столе угощения, которые получила от первых благодарных обладателей теплиц и пригласила князя за стол.
Народ не барствовал, но посланницу богини баловал, и Ульяне можно было даже подумать о покупке хрюшки, чтобы та подъедала излишки, но тут князь зачастил и с поросём она решила обождать.
И ведь что удивительно, не пугало его переменчивое настроение хозяйки, её насмешливые комментарии и открытый вызывающий взгляд.
А князю помимо строительства теплиц требовалось обсудить, то митинг по поводу завершения этого строительства, то раздачу семян, кристаллов, то он не знал, стоит ли объявлять людям дальнейшей курс действий.
Вот так и получалось, новый день — новый повод забежать к посланнице! Потом назрел вопрос воспитания сына. Он уже большой, но в том-то и проблема, а Ульяна вроде как наладила с ним дружбу…
В общем, от князя не отвязаться было! Как темнело, так он уже на пороге, да к столу присаживается, как будто дома не кормят. И вроде бы поладили и, кажется обоим, что незаметно время летит в обсуждении насущного. Оба с удовольствием вспоминают дневные дела, советуются, планируют завтрашний день и, кажется, обоим, что они на одной волне.
И не знала Ульяна, что Бобровичи объявили о дне свадьбе Таяны и князя Радомила.
— Он женится на ней! — влетел Савр в дом Ульяны и со злостью швырнул тулуп на пол.
— Кто? На ком? — она только что вернулась домой и осматривала свои трофеи.
Сегодня народ что-то не был щедр и смотрел на неё с каким-то сочувствием, так что побаловать Радомила не удастся. Если так дальше пойдёт, то придётся брать в дом женщину, чтобы она покупала продукты и готовила. Вообще-то изначально Уля так и планировала, понимая, что у самой времени не будет, но дом оказался хорош только для одного, а двоим, тем более посторонним, людям уже тесновато в нём.
— Бобровичи всё-таки впихнули Таянку отцу! Как он мог? Неужели не видит, какая она расчётливая и недобрая?!
Ульяна оставила угощения в покое и села.
Княжьи курочки за прошедшие недели покинули терем, вернувшись к прежней жизни, а некоторые — к прежним мужьям. Этот факт радовал Ульяну. Как бы она не старалась понять местные традиции, но княжьи сударыни поперёк горла стояли.
Слова Савра прозвучали набатом в голове «он женится на ней» Разве Уля не была готова к тому, что она окажется лишней?
Почему-то вспомнилось лицо Радомила, когда он рассказывал о той, кто подбросил яйцо паука в покои Ульяны. Он был в ярости! А ей было приятно, что он переживает за неё. Это эгоистично, но глядя в его глаза она избавилась от страха, а то ведь стала бояться открывать двери. Как жить с таким глупым страхом?
Хотя, осторожность надо было продолжать соблюдать, потому что подбросившая яйцо гигантского паука дурёха была вычислена, но вот к надоумившим её на это дело хитрецам князь ещё только подкрадывался. Дело оказалось хлопотным, так как подозреваемых было слишком много, как и тех, кто клеветал друг на дружку. Злодейку вычислили, да только сразу поняли, что она пустоголовая исполнительница чужой воли и ниточки тянутся за пределы княжества. Ульяна даже пожалела, что Таяна в покушении не участвовала, а то бы Радомил сразу от неё избавился и никакое заступничество семьи не помогло бы.
А так, Бобровическая семейка объявила информационную войну Ульяне, пытаясь представить её тёмной тварью, но кишка у них тонка! Пока они распускали сплетни по знакомым, она высмеивала их, бегая по объектам, при раздаче кристаллов, поясняя, что знатная семья ей мстит за то, что она не пришла в их дом и не дала кристаллы.
А почему не пришла, ведь звали?
А оказывается, сердце - вещун отвратило!
И главное — ни слова лжи! И теперь вопрос, зачем она всё это проворачивала? Зачем заступалась за честь князя, когда его критиковали? Зачем до хрипоты проводила разъяснительные работы, рассказывая, как много князь и Савр делали и делают для людей? Почему не благоустраивала себя?
— Женится? — едва смогла выдавить, так как в горле враз пересохло.
— Но
