здесь увидеть кого угодно, но не тебя. Ты казался мне таким милым, таким обаятельным…Нет, милый и обаятельный ты и сейчас, – поспешно поправилась я, заметив, как недовольно дрогнула бровь у моего похитителя, – ты казался…безобидным, вот.

– Я очень старался, – усмехнулся Анатолий, мягким кошачьим движением поднимаясь из кресла, – хотя, знаешь, иногда всё это так раздражало. Ты просто себе не представляешь, Лера, как мне хотелось послать всех и свалить куда-нибудь на Гоа или на Бали.

– И что тебя останавливало? – мне действительно было интересно, к тому же понять мотивы преступника (похищение – это же ведь преступление, верно?) – это главное. Этому нас постоянно учат Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, Дин Винчестер, Дэйл Купер и агенты Малдер и Скалли. – Судя по дому, у тебя нет финансовых проблем. Или это не твой лесной особнячок?

– Родительский, – недовольно нахмурился Анатолий и повернулся к панорамному окну, рассматривая нереально красивый заснеженный лес. – Отец почему-то считает, что я должен сам пройти весь путь от клерка до руководителя. Идиотская идея, на мой взгляд: если есть возможность сразу заняться серьёзными проектами, на кой вся эта суета на мелких должностях? Чему я могу там научиться? По телефону о встречах договариваться или документы в папки подшивать? Вот уж ни разу не нужные руководителю навыки! Если только возможность к источнику нужной инфы быть поближе – это да, в этом есть хоть какой-то здравый смысл.

– А меня ты зачем похитил? – решилась перевести разговор в конструктивное русло я, поняв, что о собственных страданиях по поводу родительского гнёта Анатолий может говорить бесконечно, а я пока так и не поняла, зачем он всё это затеял, и потому решилась спросить напрямую. А что? Имею права знать причину творящегося в отдельно взятом лесу беспредела.

– Вы не оставили мне выбора, – Анатолий оторвался от созерцания зимнего пейзажа и сердито посмотрел на меня, – пришлось пойти вот на такие радикальные меры. Думаешь, мне самому эта игра в дешёвый триллер нравится? Да ни разу!

Я ненавязчиво покосилась на явно удобное кресло, постаравшись проигнорировать зловещее слово «триллер», и Анатолий, то ли вспомнив о вежливости, то ли поняв мой более чем прозрачный намёк, сделал широкий приглашающий жест, мол, присаживайся. Изящно (надеюсь) опустившись в кресло, я расправила на коленях юбку, стряхнула с неё несуществующие пылинки и посмотрела на мужчину.

Он, в свою очередь, тоже внимательно меня рассматривал и делал, видимо, какие-то свои выводы. Хотелось бы верить, что выгодные для меня, ну или хотя бы нейтральные. Где-то на задворках сознания билась паническая мысль о том, что случись что – закопают в снегу и никто не найдёт до весны, а то, что найдут весной, никто не сможет опознать. Вот не хотелось бы, честное слово, очень не хотелось бы. Я, можно сказать, только жить начинаю – развожусь, передо мной расстилаются такие перспективы! А тут вы – со своим похищением. Не вовремя, господа, ну вот совсем не вовремя…

Но от пустых мечтаний следовало вернуться к суровой реальности: для следующих шагов было катастрофически мало информации. Хотя что-то подсказывало мне, что при грамотном подходе вытащить её из Анатолия – не сверхзадача. Главное – не спугнуть.

Когда-то давно муж брал меня с собой на рыбалку и объяснял, как правильно вываживать рыбу, когда она уже клюнула, но может сорваться. Я тогда слушала вполуха, мне это было абсолютно неинтересно, но вот сейчас нужно бы извлечь из подвалов памяти полезные сведения.

– Стесняюсь спросить, а «мы» – это кто? – очень скромно и очень вежливо поинтересовалась я, – вот как-то не припоминаю, чтобы у нас с тобой были не то что какие-то конфликты интересов, а вообще отношения. Может, я не имею отношения к твоим заморочкам и ты меня по ошибке похитил?

– Нет, Лера, не по ошибке – это точно. Потому что ради того, чтобы я тебя отпустил и не закопал под ёлкой (паническая мысль оживилась и заметалась сильнее), твой Беляев подпишет так необходимые мне документы. И не надо мне рассказывать, что он не станет этого делать: станет как миленький.

– Ну, во-первых, он не «мой Беляев», а скорее – твой, – привычно открестилась от сомнительной чести обладания Дмитрием Васильевичем я, – а во-вторых, с чего ты взял, что он ринется меня спасать?

– Я знаю, что он провёл с тобой ночь, – торжествующе уличил меня в сокрытии важных сведений Анатолий, – а Беляев, чтоб ты знала, обычно предпочитает ночевать в собственной постели, с кем бы он ни кувыркался до этого. Фишка у него такая, понимаешь?

Я хотела было поинтересоваться, откуда такая специфическая осведомлённость о беляевских постельных предпочтениях, но решила, что подобный вопрос как минимум вдвое ускорит мой путь под ёлку. Поэтому просто пожала плечами и благоразумно промолчала. Мне всё меньше нравилось находиться в гостях у Анатолия, поэтому против спасения беззащитной меня мужественным Беляевым я абсолютно не возражала. И даже была готова выразить потом благодарность любым удобным и приятным герою способом. Ну…или почти любым.

– А если на минутку предположить, что он этого не сделает, – аккуратно задала я всё же беспокоящий меня вопрос, – что тогда? Тебе настолько важны эти документы? Может быть, можно договориться как-то иначе, не столь экзотическим способом?

И тут в моей бестолковой голове всё-таки наступило просветление, хотя и несколько запоздалое: я вспомнила подслушанный разговор Макса и фразу о том, что его собеседник должен сделать что угодно, но «документы должны быть подписаны». Чёрт! Неужели за всем этим стоит он, мой замечательный любимый друг детства? Как он там сказал … «Надо украсть – укради, надо соврать – соври» … ну вот Толик и украл. Меня! Вот теперь пазл сложился, хотя бы в общих чертах.

– Нет, по-другому не получится, Лера, – Анатолий покачал головой, как мне показалось, даже с сочувствием, хотя, говорят, крокодил тоже плачет, когда жертву ест – так что такое себе утешение. – Вариант один: Беляев привозит подписанные документы и забирает тебя. Мы ведь не хотим рассматривать другие варианты развития событий, правда?

– Не хотим! – в этом я была с ним абсолютно солидарна, – Скажи, а ты эти документы, ну, те, на которые обменяешь меня, кому должен отдать? Максу?

Анатолий резко развернулся ко мне и буквально впился глазами, прямо даже не по себе стало. Куда делся вальяжный и упивающийся жалостью к себе сынок богатых родителей? Передо мной был зверь, которого загнали в угол, но он ещё готов кинуться на охотников, если будет хоть один, пусть даже призрачный шанс спасти свою шкуру.

– Ты его знаешь? Откуда?

– Знаю, – я не