– Разумеется, не стал бы, – мягко улыбнулась ему Никуся, – поэтому ты и считал, что – для меня…

– Я знаю, – Беляев вдруг стукнул кулаком по подлокотнику дивана, – я знаю, какому …дамы, заткните уши…это понадобилось…Но как красиво! Вероника, передай автору идеи моё искреннее восхищение! Он меня сделал! Я был совершенно уверен, на девяносто процентов, что уши торчат совершенно из другого угла! Было время, и на твоего отца, Толя, грешил, но вот ведь… Ах, стервец…Я его недооценил, каюсь… Он доказал, что …в общем, доказал…

– Да о ком вы? – Толик непонимающе вертел головой, а Макс сосредоточенно смотрел в никуда, явно пытаясь мысленно сложить головоломку.

– Герман… – медленно проговорил он, поворачиваясь к Веронике, – это было для него, да? Ну конечно…каким же я был идиотом…Ещё удивлялся – зачем тебе эта франшиза…А она не тебе…

Я во все глаза смотрела на мужчин, которые, перебивая друг друга, обсуждали какие-то нюансы в свете вновь открывшихся сведений, Толик пытался участвовать в беседе, но его никто не слушал, Вероника мечтательно улыбалась, вероятно, уже строя захватнические планы в отношении Казанцева-старшего. Потом задумалась о том, что, наверное, раз всё в общем-то выяснилось, я могу потихонечку направиться в сторону выхода. Не очень понятным оставался момент, связанный с отсутствием транспорта, но такси, я думаю, сюда всё же доберётся: не край земли. А они пускай себе там обсуждают, как товарищ Герман всех обдурил. Да уж, недаром мне вероникино отчество показалось знакомым – это, значит, всё никусин братец придумал. Ну и семейка! Спаси и сохрани…

К сожалению, мои попытки незаметно просочиться в коридор успехом не увенчались, и, когда заветная дверь была уже практически в шаговой доступности, меня поймали за руку.

– И далеко ты собралась? – Беляев стоял, опершись плечом о дверной косяк и мрачно смотрел на меня сверху вниз.

– Домой? – я неуверенно посмотрела в сторону двери. Эх, а свобода была так возможна, так восхитительно близка…

– Мы ещё не все вопросы выяснили, тебе так не кажется?

– Мне? Нет…А что – остались вопросы? Вроде со всем разобрались…нет разве?

– Издеваешься? – Беляев нахмурился, а Макс посмотрел на него с плохо скрытым злорадством, – Ты мне ничего не ответила…

– Прости, но, если мне не изменяет память, ты ни о чём и не спрашивал, – я постаралась аккуратненько отползти в сторону…но кто ж мне даст…

– А то ты не догадалась? – Беляев нервничал и злился, потому что Макс, Толик и Никуся устроились на диване и не сводили с нас взглядов – тоже мне, нашли цирк…

– А я вообще не слишком сообразительная, – сообщила я Дмитрию Васильевичу, судорожно соображая, что делать-то…

– Хорошо, я спрошу ещё раз, – Беляев помолчал, сверля меня недовольным взглядом, а потом таки спросил, – Лера, давай ты выйдешь за меня замуж, а?

Тишина, повисшая в комнате, была почти ощутимой, и я вдруг поняла, что шутки кончились, и этот мужчина с мрачным взглядом светло-серых глаз абсолютно серьёзен.

– А тебя не смущает, что ты женат, а я замужем, на секундочку так… – я снизу вверх взглянула на Беляева.

– Нет, – последовал быстрый ответ, и Вероника ехидно фыркнула, но, надо отдать ей должное, промолчала, – Вероника не против. Правда, дорогая?

– Конечно, конечно, не стесняйтесь, – Никуся с насмешливым удивлением смотрела на мужа…наверное, уже бывшего мужа…вот прямо даже не знаю…

– Знаешь, я замужем уже была, точнее, я и так там…в общем, как ты однажды сказал, этот пирожок я уже ела, и он оказался без мяса… Дима, зачем тебе это?

– Сама знаешь, – нахмурился ещё больше Беляев, – Лер, я всё понимаю, мы ещё мало знакомы, но…Знаешь, когда мне сегодня сказали, что тебя запихнули в какую-то машину с заляпанными снегом номерами, у меня всё потемнело перед глазами, я понимал, что, если, точнее, когда найду того, кто это сделал, порву собственными руками. Я…я испугался, веришь? Я никогда в жизни ничего так не боялся, как того, что с тобой может что-нибудь случиться. Я, пока ехал, себе каких только клятв ни давал, чего только высшим силам ни обещал – только бы с тобой всё было хорошо. Да, я всё помню, что говорил тебе про иммунитет, про всё такое… Я сам себе напоминаю мышь, из тех, что плакали, кололись, но продолжали жрать кактус… Ну так что ты мне скажешь?

– Дура, соглашайся, – внезапно прорезалась Никуся, глядя на меня без прежней ненависти, – Димка хороший.

– Без советов обойдусь, – буркнула я, выбитая из колеи всеобщим пристальным вниманием и беляевским монологом. Потом посмотрела на Дмитрия Васильевича, на его стиснутые кулаки и потемневшие глаза, вздохнула и ответила, – Да. Но – на моих условиях…

– Согласен! – Беляев подхватил меня на руки и быстро поцеловал.

– Это он зря, – негромко сказал Макс Толику, и тот согласно кивнул, – очень зря!

– Вы тут празднуйте, а я, пожалуй, поеду, – проговорила Вероника, изящно поднимаясь с дивана, – мне ещё билеты заказывать…в Лондон…

Продолжение следует…