всю глубину подставы Толика жалко было смотреть, – и по собственной вине потерял место вашего помощника? А ведь мне нравилось. Правда – нравилось, что бы я там ни говорил…

– А почему ты вдруг решил, что потерял это место? – невозмутимость Беляева начинала раздражать, меня, во всяком случае – однозначно. – Меня вполне устраивало качество твоей работы. Так что не вижу смысла отказываться от ценного сотрудника.

Тут уже мы все с удивлением покосились в сторону звезды сегодняшнего вечера. Пока по количеству эффектных фраз и откровений Беляев, несомненно, лидировал с большим отрывом.

– Ты же сам сказал на пресс-конференции, что теперь у тебя другой личный помощник, – озвучила общее непонимание Вероника.

– Я передумал, – безмятежно сообщил нам Беляев, а Толик даже не сделал попытки скрыть вздох облегчения, – я тут посовещался сам с собой и решил, что должность личного помощника не очень подходит моей жене.

– А с чего ты взял, что я собираюсь этим заниматься? – Вероника с удивлением посмотрела на мужа.

– А с чего ты взяла, дорогая, что я говорю о тебе?

После этой эпохальной фразы в комнате повисла абсолютная тишина: все молча смотрели на Беляева, который внимательно изучал что-то наверняка очень интересное в окне, откровенно наслаждаясь произведённым эффектом.

– Мощно, – уважительно прокомментировал Макс, глядя на него со смесью удивления и недоверия, – а главное, информативно…Не поясните для, так сказать, непосвящённых, Дмитрий Васильевич?

– Да, хотелось бы, – отмерла наконец-то Вероника, – а то у меня сложилось впечатление, что я что-то крайне важное упустила в собственной биографии.

– А вы что – не про Веронику? А про кого тогда? – обалдело поинтересовался Толик, переводя взгляд с одного участника нашей восхитительно неадекватной компании на другого.

– Да, мне тоже очень интересно, про кого тогда, потому что не может же быть, чтобы ты имел в виду…эту… – Никуся в очередной раз продемонстрировала пробелы в воспитании, снова ткнув в меня пальцем, – Или…может? Дима, ну что ты молчишь? Уж просвети нас, убогих!

– Я был прав! – Макс хлопнул себя по коленке, с весёлым удивлением повернувшись ко мне, по-прежнему тихо и скромно сидящей в уголке дивана и мечтающей об одном – чтобы это было не то, о чём я подумала. Беляев же не намекает таким оригинальным способом, что собирается развестись с Никусей и осчастливить собой кого-то другого…не будем показывать пальцем, кого именно…Я, конечно, не против изменений в жизни, но не настолько же глобальных, – Я был прав тогда в машине, помнишь?

– Ты говорил, что надо меня выдать замуж за нормального чувака, – осторожно напомнила я Максу его же собственные слова, – а я здесь таких не наблюдаю, уж ты меня прости, конечно…

– Почему это? – вдруг обиделся Толик, – а чем тебя присутствующие не устраивают?

– Ты кого, стесняюсь спросить, имеешь в виду? – вежливо поинтересовалась я, заметив, как недовольно покосился на своего вновь обретённого помощника Беляев.

– Всех, – Толик широким жестом обвёл комнату, указывая почему-то не только на присутствующих мужчин, но и на Веронику. И, честно говоря, появившаяся уже достаточно давно мысль свалить из этого коллективного дурдома стала казаться ещё более привлекательной.

– Не надо всех! – я замахала руками, в ужасе посмотрев на него, – давайте лучше выпьем.

– Это тот редчайший случай, когда я с тобой согласна. Прекрасная мысль, – Никуся взяла свою стопку и залпом выпила, поморщившись и совершенно не гламурно закусив маленьким огурчиком.

Мужики кивнули и присоединились, а Беляев протянул мне мой бокал с коньяком и пододвинул блюдце с лимоном. Иллюзий по поводу того, кого именно он имел в виду, практически не осталось. Причём не только у меня. Наверное, именно поэтому Толик распорядился в телефон: «Повтори, Рома».

– Дима, но…почему? – Вероника смотрела на Беляева без обиды и тем более без слёз, в её взгляде читалось только искреннее непонимание.

– А разве ты не этого хотела, дорогая? – наконец-то соизволил сказать хоть что-то непредсказуемый наш, – Разве ты не этого так старательно добивалась? У тебя получилось – я готов с тобой развестись, причём на твоих условиях. А почему…Тебе не понять, к сожалению…Да и я сам ещё неделю назад не поверил бы…Но жизнь – очень занятная штука, и у неё чрезвычайно своеобразное чувство юмора. Кстати, теперь ведь и ты можешь устроить свою жизнь с тем, с кем тебе хочется, а не с тем, с кем …нужно…

– Господи, Дима, да с кем?! – Никуся раздражённо махнула рукой и снова глубоко задумалась.

– Со мной, например, – хором воскликнули Макс и Толик, заработав насмешливый взгляд от Беляева и обалдевший от меня. Им что, действительно обоим нужна эта гламурная барракуда?

Вероника тем временем глубоко вздохнула и посмотрела на Макса, который с заметным напряжением ждал её ответа.

– Максим, – в её голосе даже проступили какие-то мягкие нотки, что потрясло лично меня до глубины души, так как мне казалось, что это невозможно по определению, – ты хороший парень, Макс…

– Не продолжай, – Макс поднял руку и закусил губу, – не надо. Начало фразы уже…вполне говорит само за себя. Мне не нужны пустые слова, Ника. Но просто помни…Если когда-нибудь тебе понадобится помощь или поддержка…Любая…Ты знаешь, где её найти. Несмотря ни на что.

– Любая? – заинтересованно взглянул на него Беляев.

– Любая, – твёрдо ответил Макс, – несмотря ни на что…и ни на кого.

– Хм, – Дмитрий Васильевич как-то по-новому посмотрел на Макса, – не понимаю, но уважаю.

В комнату осторожно пробрался Рома, предусмотрительно принёсший стопки и бутылку: видимо, чтобы сто раз не бегать. Очень, по-моему, разумно. Может, не так они и безнадёжны, мои похитители, особенно на фоне остальных присутствующих.

– А я? – Толик смотрел на Веронику взглядом забытого под дождём щенка, – у меня нет шансов, да?

– Прости, – Никуся легко пожала плечами, – мне было с тобой хорошо, милый. Очень хорошо…Но в свете изменившейся ситуации у меня появились иные заботы.

Её взгляд скользнул по фотографиям, слегка задержавшись на джентльмене с клюшкой для гольфа, который, как я теперь знаю, и есть папенька Фёдор Ильич. Да, Толик, в борьбе с ним ты проигрываешь ещё на старте. Беляев проследил за её взглядом и непонятно хмыкнул: не то осуждающе, не то, наоборот, восхищённо.

– То есть всё было затеяно для того, чтобы получить вот эти бумажки? – Толик никак не хотел успокоиться и признать своё безусловное поражение, – Всё ради них? Зачем они тебе, Вероничка? Тебе же клиник твоих – за глаза и за уши?

– Это не мне, – Никуся лучезарно улыбнулась, и даже Беляев удивлённо приподнял брови, а потом глубоко задумался.

– Не тебе? – изумлённо обернулся к ней Макс, на секунду вынырнувший из своей меланхоличной задумчивости. – Ты