— Уходите! Зачем вы пришли? — закричал ледяной маг, заметив нас с его братом, одновременно обрушивая на голову ближайшей пушистой твари ледяную глыбу, но та даже не заметила этого. — Уходите же! — взмолился он, кратко посмотрев на меня и буквально обжигая мою душу раздирающими его эмоциями, отразившимися во взгляде, — любовь, бесконечная нежность, страх потери, ужас, что нас тоже могут убить. — Уходите! — его голос сорвался, а он снова с удвоенной силой бросился в бой.

Меня передернуло — так он специально так далеко ушел? Зверей уводил? В груди разросся тугой комок какого-то неясного, не поддающегося логике чувства. С отчаянием наблюдала, как Адриан уже вступает в битву, тоже получая первое ранение от бритвенно-острых когтей.

Вскрикнула, когда его кровь окропила снег.

— Превращайся! — взмолилась. — Превращайся же! — Почему он не превращается? Может, вдвоем они все же сумели бы победить, но Адриан так и не стал огромным ящером, и еще несколько снежных зверей окружили его со всех сторон, впитывая огненную магию, словно огромные губки, — она не могла причинить им никакого вреда. Совершенно забыла о каком бы то ни было страхе, ринувшись на помощь близнецам. Я не могу стоять в стороне, когда их медленно разрывают на кусочки какие-то твари. Просто не могу! Лучше умереть вместе с ними!

Взвизгнула, увидев, как когти одной из тварей вновь обрушиваются на Корнелия. От огромной кровопотери он и без того двигался слишком медленно, все чаще и чаще пропуская удары, в то время как звери, похоже, просто уже играли с ним как кошки с мышкой, по очереди придвигаясь поближе. Но вот, видимо, эта игра им все же надоела — одна из словно сотканных из снега тварей ринулась на ледяного мага и занесла громадную лапу над его грудью, сверкнув в ночной темени отблеском острых, словно сделанных из металла, когтей. Я кинулась наперерез огромной лапе и не успела буквально мгновения — отточенные длинные лезвия вспороли грудную клетку мужчины, и он замертво упал на снег, даже не успев повернуть голову в сторону настигшей его опасности. Я закричала, ощущая, как в груди огненным валом разрастается огромная зияющая дыра, упала на снег рядом с ледяным магом, не обращая совершенно никакого внимания на окружающих меня зверей.

— Нет, нет, нет! — в ужасе прижала окровавленные руки к губам. — Не смей, не смей умирать! — отчаянно закричала, дотрагиваясь до холодной кожи Корнелия, не замечая ничего вокруг.

А посмотреть точно было на что — снежные пумы, еще недавно активно бросающиеся на Адриана, вдруг отошли в сторону, прекращая атаку и давая шанс огненному магу подойти поближе к брату. Он, так же как и я, упал на колени с другой стороны тела. Ожесточенный кровавый бой был окончен, словно смерть одного из близнецов все решала. Лицо заливали слезы, которые мгновенно превращались в ледяные кристаллы и падали на окропленный алой кровью и притоптанный лапами дракона снег. Они поблескивали в свете диска луны жутким кровавым отблеском и делали картину еще более сюрреалистичной. Такой, что можно было подумать, что это действительно все не взаправду — просто показалось. Просто недоразумение. А Корнелий сейчас встанет, отряхнется, в своей привычной манере обжигающе ревниво посмотрит на нас с его братом и уже привычным жестом поправит волосы, чтобы не лезли в глаза.

Только это не сон и не видение. Это правда. Судорожно вздохнула, чувствуя, как боль накрывает меня буквально с головой, грозясь разрушить каждую мельчайшую клеточку моего тела оглушающим сознание чувством — и это еще недавно я говорила, что не люблю близнецов? Как же я себя обманывала… Какой слепой я была… Люблю! Безумно люблю! И Адриана, и Корнелия! С самого первого взгляда, с самого первого вздоха… люблю…

— Нет, нет, Корнелий… — заливаясь слезами, поцеловала его в холодные губы. — Не умирай… Корнелий!

Алые капли крови все больше и больше расплывались по белоснежному снегу, заставляя его сиять в свете луны особенно зловеще. Порывистый ветер немного поутих, и снежинки, еще недавно залепляющие взор, уже почти не мешали, мерно падая на холодное тело одного из близнецов. Мучительная боль в желудке от вида практически разорванной грудной клетки и моря крови выжигала душу, заставляя рвано дышать, не в силах совладать с эмоциями.

Я не сразу обратила внимание за всеми своими переживаниями на то, что мне кто-то давно и очень настойчиво стучится в голову, словно пытаясь что-то сказать. И только спустя минут пять, когда уже Адриан окликнул меня, подняла голову, не в силах сообразить, что и кому может быть от меня нужно.

Удивленно моргнула, отрываясь от лежащего на стылой земле Корнелия, и перевела взгляд на единственных существ во всей округе, которые могли подобное сделать, — на стаю снежных пум. Один из представителей данного вида оказался неожиданно близко ко мне и Адриану, напряженно замершему под пристальным взглядом зверя с клыкастой ощеренной пастью.

С новым интересом рассмотрела шикарный, даже на вид теплый и мягкий бок зверя, замершего около нас. Его дымчато-сероватую шкуру гармонично дополняли разных размеров темные пятна, делая его окрас еще более выразительным. Посмотрела на других представителей вида, отмечая, что у некоторых из них этих пятен не было, а имелись лишь белоснежные, невероятно пушистые шкуры. Такие, что невольно хотелось их пощупать, зарывшись в богатство их меха руками.

Сбросила навязчивое желание потискать самого опасного хищника и попыталась прислушаться к себе, силясь понять, чего же может хотеть от меня этот зверь. А то, что ко мне в голову стучится именно зверь, — сомнений почему-то никаких не вызывало. Наконец, кажется спустя целую вечность, мне удалось поймать чужую мысль в собственной голове.

«Что ты забыла на этой земле?» — громовым раскатом прорычало существо прямо у меня в мозгу. Поморщилась, хватаясь за виски и снова невольно отгораживаясь. В жизни не слышала о ментальной магии. Точнее, слышала, но та больше для драконов, а я обычный человек, даже не маг. Вот Корнелий и Адриан, судя по всему, да, но я-то тут при чем? Или, как их избранная, я все же могу общаться таким способом?

Тем не менее, раз вопрос был задан именно мне — а судя по огненным радужкам Адриана, смотрящего прямо в лицо своей смерти, он этого всего не слышал, — то необходимо дать ответ.

С усилием воли снова постаралась открыться и одновременно мысленно и вслух попыталась ответить.

— Мы с моими… — запнулась, отчаянно посмотрев на обоих мужчин, — женихами, — все же сумела продолжить, — попали сюда совершенно случайно. Нас перенесла какая-то магия. Мы бы рады выбраться, да все никак не получается, — сказала все это вслух, встав с холодного снега, поджав уже порядком замерзшие пальцы на ногах, глядя прямо в глаза обернувшейся ко мне снежной твари.

«То есть эти мужчины твои женихи, человечка?» — кажется, существо не на шутку заинтересовалось моим ответом, но от Адриана, боящегося даже дышать, ощеренной морды не отвело. Более того, словно бы специально щелкнуло клыкастой пастью прямо у него над ухом.

— Да, — кратко ответила, снова поглядывая на Корнелия, замерзшей статуей лежащего на снегу. Грудь снова сдавило, дыхание стало болезненным. И без того за последние несколько дней запавшие щеки мага сейчас казались еще более впалыми, подчеркивая острую линию скул и подбородка, обтянутого кожей синюшного цвета. Белоснежные пряди волос словно в издевке оставались абсолютно чистыми от крови, заливающей все в округе, и отражали лунный свет из-за крошечных снежных искорок, зародившихся в их плотной структуре.