Вернувшись на постоялый двор заполночь, Пётр Иванович, не раздеваясь, рухнул в постель, находясь полностью во власти смятенных чувств. Сон совершенно не шёл, хотя в другой раз после столь бурно проведённого вечера уже спал бы без задних ног. Копытман смотрел на висевший за окном жёлтый огрызок луны и размышлял, что, возможно, послезавтра – вернее, уже завтра утром – его убьют.

«Лишь бы не в живот, а то промучаюсь, как Пушкин, медицина-то нынче ещё ни к чёрту», – думал инспектор.

А что будет дальше? Вечная тьма или чистилище? Во второе Копытман, будучи в глубине души атеистом, верил слабо, в реинкарнацию по буддийскому образцу – тоже, а потому довольно живо представлял, как гроб с его телом опускают в холодную землю, а несчастная Лиза роняет слёзы над свежей могилой. Ну, поплачет да и отойдёт, дело-то молодое. Найдёт себе жениха, не репортёришку этого, понятно, но папенька наверняка подыщет для единственной и любимой дочки что-нибудь приличное.

С такими невесёлыми мыслями он всё же, стянув с себя одежду, под самое утро уснул. Однако поспать ему не дали. Чуткий и тревожный сон Копытмана был нарушен деликатным стуком в дверь. Открыв глаза, он тут же вспомнил о событиях вчерашнего вечера, отчего ему сразу стало не по себе, несмотря на царившую за окном ясную погоду и слышимое сквозь одинарное стекло щебетание птах. Представив, что, возможно, это его последний день на грешной земле, он впал в уныние, но новый стук, чуть громче прежнего, вернул его в действительность.

– Да, да, минуту! – крикнул он, бросаясь к стулу с лежавшей на нём одеждой.

Распахнув дверь, будучи одетым в брюки на подтяжках, в не до конца застёгнутую рубашку и ботинки, увидел перед собой взволнованную Лизу Мухину. Её раскрасневшееся личико без пудры и румян выглядело столь прелестно, что инспектор не смог сдержать восторженного вздоха.

– Пётр Иванович… Петя!

Она бросилась ему на грудь, не в силах сдержать рвущихся наружу рыданий. Копытман почувствовал себя крайне неловко, так как он всегда боялся женских слёз, терялся и хотел в такие моменты, подобно страусу, спрятать голову в песок. Взгляд его остановился на стоявшем на столе графине с водой. Он посадил Лизу на кровать, налил в стакан воды и протянул девушке. Девушка, стуча зубами о край стекла, всё же сумела сделать глоток. После чего, наконец, немного успокоилась и смогла говорить.

– Пётр Иванович, вчера мы с папенькой покинули бал сразу после вашего отъезда. Я не спала всю ночь, думая о завтрашней дуэли. Я не хочу вас потерять, только обретши. Умоляю, примиритесь!

– Даже если бы я и захотел примирения, любовь моя, – тяжко вздохнул Копытман, присаживаясь рядом и беря её руку в свою, – даже если бы и захотел, то мой соперник вряд ли на это пойдёт. Вчера господин Недопейвода был настроен довольно решительно, чтобы рассчитывать на отмену поединка.

– Пётр Иванович, я с ним немедленно поговорю, он не посмеет мне отказать. Он же убьёт вас!

– Почему вы так решили? Может, это я его убью?

Последнюю фразу он произнёс не совсем решительно, так как опыта в обращения с огнестрельным оружием, как уже говорилось, не имел. Его же соперник, скорее всего, даже будучи представителем мирной профессии, наверняка упражнялся в стрельбе. Возможно, у него имеется и личное оружие, так как в нынешнее время это вполне обыденная вещь. Что Лизонька тут же подтвердила, рассказав, как сама была свидетельницей, когда репортёр на полянке за городом в компании товарища упражнялся в стрельбе по пустым бутылкам.

– И что, попадал? – грустно спросил инспектор.

– Попадал, – сокрушённо вздохнула девушка.

Следующая минута прошла в тяжком молчании, которую нарушил очередной стук в дверь.

«Кого там чёрт несёт?» – подумал Копытман, пересекая в четыре шага расстояние до двери.

На этот раз чёрт принёс Митьку, который стоял на пороге с тазиком, в котором плескалась тёплая вода.

– А, это ты, Митя… Действительно, я же по утрам в это время обычно совершаю гигиенические процедуры, – пояснил он Лизе. – Заходи, ставь тазик вот сюда.

Парнишка, увидев сидевшую на кровати даму с красными глазами, на мгновение запнулся, но быстро пришёл в себя и сделал то, что было велено. Поставив тазик, вынул из кармана завернутый в бумагу кусок мыла, снял с плеча полотенце, повесив его на спинку стула, после чего поклонился:

– Ежели что, барин, я под дверью.

– Не называй меня барином, – наставительно произнёс Копытман. – Обращайся просто – Пётр Иванович. Ну или, если уж так боязно, то ваше высокоблагородие.

– Понял, ваше высокоблагородие.

Митька исчез за дверью, а Лиза встала с кровати.

– Боюсь, как бы этот мальчик, увидев меня на вашей постели, не вообразил… эдакого, – сказала она, чуть зардевшись. – Не буду вам мешать, Пётр Иванович, приводить себя в порядок. Не знаю, свидимся ли ещё, – она судорожно вздохнула, но справилась с эмоциями, – во всяком случае, возьмите вот этот медальон. Пусть он станет вашим талисманом. – И протянула ему плоский овальной формы серебряный футлярчик на серебряной цепочке.

Инспектор, отщёлкнув крышку, увидел мастерски выполненный в миниатюре портрет своей возлюбленной. Захлопнув медальон, повесил его на шею, под рубашку.

– Надеюсь, этот талисман поможет мне в завтрашнем поединке. И что бы ни случилось, Лиза, помните, что я люблю вас. Люблю так, как не любил никого и никогда!

В следующее мгновение их губы сомкнулись в страстном поцелуе, длившемся для них целую вечность. Наконец Лиза, с трудом сдерживая слёзы, отстранилась и, одарив на прощание своего возлюбленного страдальческим взглядом, выпорхнула из нумера, оставив после себя так полюбившийся ему запах лаванды.

В середине дня пожаловал Мухин. Секундант озаботился, хорошо ли инспектор знаком с правилами дуэли, и добавил, что к нему уже приезжал с утра секундант Недопейводы, предлагавший устроить дуэль на дистанции в пятнадцать шагов. На таком расстоянии можно и промахнуться, и если Пётр Иванович не против, то он, Мухин, донесёт эту информацию до секунданта соперника. Копытман был не против.

– Что ж, завтра в пять утра я заеду за вами, после чего мы отправимся к месту поединка, – на прощание сказал судья. – Кстати, я поговорил с дочерью, она согласна обвенчаться с вами. Жаль будет, если вы погибнете от руки этого щелкопёра. Лиза мне говорила, что вы стрелок неважный, но в этом деле многое решают не только твёрдая рука и меткий глаз, но и удача. Надеюсь, фортуна будет вам благоволить. И старайтесь стоять к сопернику вполоборота, так вы будете представлять собой менее лёгкую мишень.

«А если ещё и живот втянуть…» – грустно подумал Копытман.

– Кузьма Аникеевич, если вдруг фортуна обойдёт меня своим вниманием, не могли бы вы озаботиться будущим мальца, которого я выкупил у Кутьина? Сегодня же, пока есть время, я выпишу ему вольную, но в таком возрасте ему и податься некуда.

– Пётр Иванович, верьте в лучшее, не настраивайте себя заранее на похоронный лад. Но ежели с вами, не приведи бог, что-то случится, то уж о мальчике мы позаботимся, насчёт этого не волнуйтесь. И вольную сей же час составим. Попросите писчие принадлежности, напишите по форме, а я в суде уже завизирую.