– у нас до сих пор нет ни одной фотографии вместе. Одинаковый заснеженный фон, одна и та же рождественская ель за нашими спинами. Набор снимков, которые не могут быть подделкой. Невозможно взглянуть на них и не понять, что происходит. Но все же – никаких доказательств. Правила не нарушены.

21

Я провела новогодний вечер с ним. Он приготовил вкусный ужин, состоящий из жареной курицы, картофеля пюре и стручковой фасоли. Мы пили шампанское и смотрели шоу Дика Кларка по телевизору. Обсуждали, как прошел мой семестр.

– Я так горжусь тобой, Эли, – погладил он меня по руке. – Ты дала жару.

– Ага, еще как, – я улыбнулась ему. – Мне очень нравятся наши преподаватели.

– Правда? – я заметила, как вздрогнул его голос, но не поняла причину.

– Да, например, моя преподавательница, которая учит писать короткие рассказы. Она гениальна. – Напряжение исчезло с его лица, когда я использовала местоимение «она». – Хочу записаться на еще один ее курс. Она мне разрешила, сказала, что будет рада увидеть меня снова. Это она поставила мне пять с плюсом.

– Верно, профессор…

– Калдвелл.

Он допил свой бокал шампанского.

– И что же в ней гениального?

– Ну, рассказы, которые она дает нам для чтения. Они такие интересные. «Дублинцы» мне очень понравились! То есть «Аравия» просто разбила мне сердце, как можно не заплакать в конце, где он ждет ее? Я начинаю понимать в литературе моменты, о существовании которых даже не догадывалась.

Он фыркнул.

– Говоришь так, будто я ничему тебя не научил.

– О чем ты?

Он вытащил тарелку из серванта (после ужина мы собиралась поесть мороженое), и дверца ударила по деревянной раме.

– С тех пор как ты уехала, ты как будто все забыла – все. Сколько ночей я не спал, сидя с тобой в той дурацкой закусочной? Рассказывал о том, что ты никогда не читала, не могла даже оценить до меня. Ты даже не пыталась.

Я была не настолько пьяна, чтобы не заметить, к чему он клонил. Осознала, насколько больше меня он уже выпил.

– Как насчет того, чтобы хоть раз ты научила меня чему-нибудь? Почему не стараешься ты?

Я знала, что это ловушка, но не знала, что еще сделать, и уставилась на свой полупустой бокал.

– Нальешь мне еще? – попыталась изобразить сексуальную улыбку, на которую он всегда реагировал положительно.

– Ладно, – он схватил мой бокал. – Но почему бы тебе не сыграть в учителя? Покажи, чему научилась в Итака.

– Что ж, хорошо, – начала я, зная, что ему будет интересен как минимум один из авторов, которых я читала. – Мы прочли все рассказы Эдгара По, его готическую серию. Профессор Калдвелл рассказывала о том, что они положили начало жанру коротких рассказов, когда он публиковал их сериями, так что По является отцом коротких рассказов. Я всегда думала о нем как об авторе жутких стихотворений, вроде «Аннабель Ли»…

– Ты не права, – прервал он меня. – По не отец коротких рассказов. Не знаю, в каком университете училась ваш профессор, но, видимо, не очень хорошем. Точно не в Корнелле. Может, в колледже Итака. – Он засмеялся над тем, как это смешно.

– Но мы читали оригинальные произведения, те, что были опубликованы частями в газетах, до этого люди так не писали.

– Эли, ты даже не понимаешь, как глупо сейчас звучишь. Вашингтон Ирвинг писал короткие истории за много лет до Эдгара По. Ирвинг является отцом коротких историй. – Он уперся в подушку, снова сев на диван рядом со мной. – Ты такая доверчивая. Слушаешь каждого и веришь. Это мило, правда. Я знаю, что ты на самом деле умная. Просто сейчас запуталась.

Он попытался прикоснуться к моему лицу, посмеиваясь. Я оттолкнула его руку.

– Я не глупая.

– Я не называл тебя глупой. Я сказал, что ты умная. Тебя просто запутали…

– Никто меня не путал. – Я поднялась с дивана и встала перед телевизором. – По был отцом коротких рассказов. Ты никогда не думал, что можешь ошибаться?

– Эй… ты ошибаешься. Я учился в Корнелле. Получил степень в Колумбии. – Он сидел на диване с прямой спиной. – Кто, ты думаешь, знает больше об английской литературе? Первокурсник или учитель английского?

– Мой профессор в колледже. – Я направилась в спальню, чтобы взять свой рюкзак и собрать вещи. – Я хочу домой. Не называй меня глупой.

Он попытался меня обогнать, дергая назад.

– Я не называл тебя глупой! – теперь он кричал.

– По фиг! – закричала я в ответ. – Я хочу домой.

Что-то оборвалось в нем. Он начал кричать, почти что неразборчиво, хватая мои вещи, не прекращая орать, а я стояла у стены и ждала. Теперь я уже знала, мне просто нужно подождать. Он принес мои вещи в гостиную и распахнул входную дверь, его апартаменты находились на втором этаже здания, и там был балкон. Он выкинул все наружу. Я наблюдала, как нижнее белье летит вниз, как ботинок ударяется об асфальт, как остальные вещи, книга и косметичка падают и тихо разлетаются.

– Вот! Проваливай к чертовой матери!

Я закричала на него в ответ, мы кричали друг на друга. Я слышала, как мой голос царапает горло. В какой-то момент он начал рыдать, рухнув на ковер, его трясло. Тогда я начала рыдать. Я нагнулась к нему, извиняясь, обещая, что такого больше не повторится. Мы занялись сексом на полу гостиной. Затем я накинула его пальто, натянула его ботинки и вышла под снег, собирая свои вещи и обувь, выходя и заходя несколько раз, потому что не могла унести все разом, ходила медленно, чтобы не оступиться в его больших ботинках. Я вернулась в последний раз, когда куранты закончились. Ник уснул на диване. Дик Кларк поздравил в темноте: «С новым годом!» – я закрыла дверь и положила свои вещи на пол.

22

Мы ссорились без особой причины, снова и снова, как ссорятся пары, которые вот-вот расстанутся. Ссорились на протяжении достаточно долгого времени. Я чувствовала себя в ловушке, куда бы ни повернулась, натыкалась на возражения и уже не знала, как с ними справиться. Ссоры о том, где я была, когда он звонил, а я не взяла трубку, с кем я была, почему просто не могу подождать, пока мы сможем рассказать о нас остальным, сколько еще мне придется врать, изменится ли что-то вообще? Мы перестали говорить «я люблю тебя» перед тем, как повесить трубку. Мы стали той парой, в которой кричат друг на друга, даже когда знают, что другие могут услышать.

Воскресное утро в январе, после завтрака в Denny’s рядом с Итака, куда у