Я покатил по знакомому адресу. Но на звонок по-прежнемуникто не отзывался. Я нажимал на кнопку, стучал в дверь, но безрезультатно. Вконце концов мне пришла в голову идея написать записочку. Я сходил вниз, нашелв «бардачке» блокнот, ручку, нацарапал цидульку: «Уважаемая Лера, позвоните,пожалуйста, по указанному телефону», и вновь поднялся наверх, намереваясьвоткнуть бумажонку в щель между стеной и косяком.

Но осуществить задуманное мне не удалось. Возле квартирыЛеры собралась группа людей: милиционер со скучающим лицом, тетка в нелепомстеганом пальто и молодая женщина в элегантном меховом полушубке. Тут женаходился слегка пьяноватый рабочий в грязных джинсах и таком же свитере.Бормоча что-то себе под нос, слесарь ковырял стамеской дверь. На резиновомковрике высилась груда щепок. Я остановился как вкопанный. Похоже, дверьквартиры Леры взламывают.

— Эй, гражданин, — лениво сказалучастковый. — Документ с собой имеете?

— Да, вот паспорт.

— Пойдете понятым.

Я не стал сопротивляться, сами понимаете, что очень хотелузнать, по какой причине ломают дверь, но молодая женщина подумала, будто ясобираюсь отказаться.

Она схватила меня за рукав:

— Умоляю, соглашайтесь! Весь подъезд обежала, кто наработе, кто на учебе, а кто просто не желает с милицией связываться!

— Хорошо, хорошо, — успокоил я ее и добавил: — Ясвободен до вечера.

Слесарь, тихо матерясь, пытался вскрыть хлипкий замок. Бабав стеганом пальто, оказавшаяся домоуправом, зевала, милиционер спокойно курилвонючие сигареты, только молодая женщина продолжала дергаться, нервно повторяя:

— Нельзя ли побыстрей?

— Что случилось? — полюбопытствовал я.

Она затараторила:

— Эта Лера просто несчастье! В третий раз нас заливает.Сегодня утром вхожу на кухню, с потолка опять капает, а дома у этой дряниникого! Знаете, сколько я преград преодолела, пока добилась, чтобы дверь ломатьначали!

— Чего уж там, — вздохнула домоуправ, — всеравно потолок по новой белить, могли и до вечера обождать, а то явится Лерка искандал подымет. Смотри, Люся, новый замок сама ей ставить будешь! Домоуправлениетут ни при чем!

— Еще чего поглупей скажите, — взвилась ракетойЛюся. — Да Лерка мне кучу денег за ремонт должна! Между прочим, ни разу непредложила: «Люсенька, извини меня, безголовую, возьми тысчонку на мастера».Фиг ей, а не замок! Так и имейте в виду, Анна Ивановна, ко мне никакихпретензий.

— Да ты… — завела было баба в пальто, номилиционер лениво приказал:

— Эй, гражданки, кончай базар, голова от вас болит.

— Меньше пить надо, — буркнула Люся.

Милиционер побагровел, но тут слесарь крякнул, и дверьтихонько приоткрылась. Анна Ивановна потянула носом и прошептала:

— Ой, не нравится мне запах-то!

Люся, сильно побледнев, заявила:

— А чего от этой шалавы ждать? Небось бросила впомойное ведро кусок колбасы, и он неделю там гниет!

Милиционер покосился на женщин, вздохнул, поманил меняпальцем и сурово приказал:

— Бабы, стойте на лестнице, а вы, гражданин Подушкин,следуйте за мной.

Я покорно вошел в темную, грязную прихожую. Обои на стенахвисели клочьями, линолеум кое-где порвался, вешалки не было и в помине. «Дутая»китайская куртка болталась на гвозде. Интерьер не радовал глаз, но тут мой носнаконец учуял запах, и мне стало совсем не по себе. Сладкая,приторно-тошнотворная, какая-то липкая вонь окутала меня с головы до ног. Кгорлу подступил комок, а к сердцу подобрался ужас. Так обычное помойное ведровонять не может, только если его набили…

— Вот черт, — произнес участковый, входя вкомнату, — не было печали!

Я машинально шагнул за ним и тут же уперся глазами вразложенный диван. Одеяло без пододеяльника укрывало тело, на подушке, лишеннойнаволочки, разметалась масса волос, отчего-то темно-бордовых, похожих на комокслипшихся перьев. Слава богу, лица несчастной я не увидел, потому что егопокрывали мухи, непонятно откуда взявшиеся в квартире зимой.

— Боже, — прошептал я, натыкаясь намилиционера, — какие отвратительные насекомые. Почему они тут?

— Не знаю, — так же тихо ответилучастковый, — сам завсегда удивляюсь, ежели труп больше суток лежит, мигомналетят…

Из коридора послышался сдавленный вскрик. Это Люся и АннаИвановна, не послушавшись стража порядка, все-таки влезли в квартиру. Домоуправопрометью кинулась назад на лестницу, а молодая женщина стала сползать постене. Я подхватил ее и выволок на площадку, к окну. Там у распахнутой форточкинервно курила Анна Ивановна. Сигареты у бабы оказались самыми дешевыми, я, какправило, начинал кашлять, унюхав их «аромат», но сегодня был рад ощутить его.Отвратительный запах из квартиры Леры проник на лестницу, и я боялся, что менясейчас стошнит.

Люся в изнеможении оперлась на подоконник. Домоуправшавыкинула в форточку окурок и в сердцах сказала:

— Вот сколько раз говорила ей: «Лера, возьмись за ум!»Нет, каждый день на пьянку-гулянку бегала. Зима, лето — ей все одно. С парнямипо двору несется, в сумке бутылки звякают.

— Как же ее с работы не выгнали? — осторожнопоинтересовался я.

Анна Ивановна всплеснула руками:

— Господь с вами! Она нигде не работала, баклуши била.На нее вечно соседи жаловались, каждый день до трех ночи музыка гремит, топот,шум, драки…

— На что же она жила?

Анна Ивановна пожала плечами:

— Бес ее знает. Сейчас не прежние времена. Лет двадцатьтому назад тут бы все перебывали: комиссии из райкома, проверяющие из милиции…Ей бы категорически заявили: «Иди работать, тунеядка, улицы мети, подъезды мойили за сто первый километр отправляйся!» А теперь ничего такого нет! Сегодняуважают личность! Только где она, а? Пьянчужка и проститутка!

— О мертвых плохо не говорят, — отмерла Люся.

— А разве неправда? — удивилась АннаИвановна. — Ничего хорошего о Лере и не скажешь! Кстати, у нее сестраесть!

— И тоже алкоголичка? — Я решил продолжитьинтересную тему.

Анна Ивановна покачала головой:

— Нет, Беата совсем другая. Она, правда, старше Леры,вот только не упомню на сколько, может, лет на семь… Она, похоже, серьезнаядевушка, работает где-то. Одета прилично, но тут редко бывает.