Гость пришел ровно в восемь, это тоже было одним изнепреложных правил. Был он высок и строен, по-спортивному подтянут, хотя на видбыл, пожалуй, ровесником Кабанова.

– Меня зовут Виталием Васильевичем, – представилсяон. – Мы с вами тезки.

– Очень рад, – сдержанно откликнулся Кабанов. –Прошу, присаживайтесь.

Обслуживала их лично Лариса, официанты в этот кабинет недопускались. Пока она расставляла закуски и открывала напитки, ВиталийНиколаевич и его гость обменивались ничего не значащими фразами. Когда Ларисавышла, Кабанов не спеша приступил к еде, пропустив ритуальный этап «поднятиярюмки». И дело было не в том, что Паровоз не пил совсем, нет, напротив, онценил хорошее спиртное и употреблял его не без удовольствия, но он никогда и нипри каких условиях не позволял кому бы то ни было диктовать, когда, что исколько ему, Кабанову, пить. И уж если он хотел порадовать свой организмнесколькими глотками или рюмками доброго коньяка или ледяной водочки, то ему икомпания для этого не была нужна, и чоканьем он пренебрегал, и было ему глубокобезразлично, пьют ли при этом его сотрапезники или мух на потолке считают.

– Так я вас слушаю, Виталий Васильевич. Чем я могу быть вамполезен?

Сайнес вздрогнул, словно и не ожидал начала разговора, хотяименно для этого разговора и пришел сюда.

– Меня интересует человек, о котором регулярно, раз в неделю,сообщают газеты и телевидение.

– Какой человек? – недоуменно вскинул брови Кабанов.

– Тот, который оставляет после себя мертвые тела натерритории области. Вы понимаете, о ком я говорю?

– Нет.

Кабанов осторожно положил вилку и откинулся на диване. Хужеэтого не могло быть ничего. Он ждал от человека, присланного Трофимом, какойугодно просьбы, только не этой. Принять ее и согласиться помочь – подписатьсебе смертный приговор. Не принять – итог тот же. Единственное, что можносделать в этой ситуации, – не дать гостю высказать свою просьбу всмертельно опасной форме. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы когда-нибудьэтот стройный высокий человек, связанный с Трофимом, смог сказать, чтообращался к Паровозу-Кабанову с просьбой найти ему наемного убийцу и Кабановему помог. Но Виталий Васильевич явно побаивается, видимо, рассчитывает, чтоКабанов сам подхватит недоговоренное. Нельзя ему помогать, нельзя, может, богдаст, испугается говорить напрямую, одумается, не выскажет свою страшнуюпросьбу, которую и выполнять – смерти подобно, и не выполнить нельзя.

Бросив в пространство свое равнодушное «нет», Кабановуставился взглядом в тарелку гостю, где сиротливо скучали два кусочка цыплячьейгрудки с орехами, чесноком и зеленью.

– Я имею в виду человека, который умеет хорошо стрелять взатылок с двадцати метров. Любого человека, не обязательно того самого, окотором пишут газеты.

– И в чем состоит ваш интерес? – лениво спросилКабанов. – Вы хотите написать его биографию? Снять о нем художественныйсериал для телевидения?

– Я хочу предложить ему работу по специальности, –спокойно ответил Сайнес. – Хорошо оплачиваемую работу.

– Я не возглавляю бюро по найму рабочей силы. Я торгуютипографским оборудованием. Для того, чтобы нанять на работу того, кто вамнужен, вы не нуждаетесь в моем посредничестве.

– Напротив, Виталий Николаевич, напротив, – возразилСайнес, – ваше посредничество очень нужно. Я не могу найти такогочеловека. А вы можете.

– С чего вы это взяли?

– Так сказал человек, который дал мне ваш телефон. Онгарантировал мне, что вы обязательно поможете.

– Но этого человека уже больше месяца ищет милиция. Вы жепонимаете, что мои возможности несоизмеримы с тем, что могут они. И если уж ониего не нашли до сих пор, то…

– Я же не настаиваю на том, чтобы это был непременно он.Меня вполне устроит любой другой, но такого же класса. Найдите его, ВиталийНиколаевич, и вы получите свои комиссионные.

– Я совсем не уверен, что смогу это сделать, – пожалплечами Кабанов. – А я никогда не даю твердых обещаний, если не уверен,что могу их выполнить. Может быть, вам есть смысл обратиться к кому-нибудьдругому, кто наверняка сможет вам помочь.

– Я обращаюсь к вам, потому что Трофим уверен в вашихвозможностях. Он знает, что это в ваших силах. И он знает, что лучше вас с этимне справится никто.

– Трофим не может этого знать, – возразилКабанов. – Просто потому, что такого рода просьбы ко мне никогда непоступали. Я ничего не могу вам обещать. Подумайте об этом.

– Виталий Николаевич, за вами закрепилось прозвище Паровозименно потому, что вы можете вытащить любое, даже самое безнадежное дело. Яочень на вас рассчитываю.

– И в какое время вы рассчитываете получить результат?

– Неделя. Крайний срок – десять дней.

– То есть вы хотите, чтобы за десять дней я сделал то, чтоне смогла вся милиция за месяц? Вашему оптимизму можно позавидовать, ВиталийВасильевич.

– Вы не поняли меня. Я хочу, чтобы за десять дней, а лучшеза неделю этот человек выполнил задание. Сколько времени вы будете его искать –пять минут или девять с половиной суток, меня не интересует. Сегодня среда,пятое апреля. К следующей пятнице, то есть к четырнадцатому числу, заданиедолжно быть выполнено. Но будет лучше, если все будет сделано уже ко вторнику.И передадите задание этому человеку вы. Я не собираюсь вступать с ним вконтакт.

– Я не могу взять на себя такие обязательства, –покачал головой Кабанов. – Это слишком большой риск. Случись что – яокажусь виноватым. Вы ведь не побежите меня защищать, правда?

– Разумеется, – вальяжно хмыкнул гость. – Укаждого из нас свой риск и свои доходы. Итак, Виталий Николаевич, мое заданиетаково: мужчина и женщина, однокомнатная квартира на третьем этаже в четвертомподъезде дома, где находится магазин «Дары океана». Такой магазин в Москветолько один, ошибиться невозможно. Хозяйка квартиры – женщина, мужчина ее гостьи, по-видимому, любовник.

«Он не называет ни имен, ни адреса, – подумалКабанов. – Боится? Или не знает? Судя по тому, как настойчиво он излагалсвою просьбу, он вообще мало чего в этой жизни боится, кроме, наверное, парочкив однокомнатной квартире. Видно, за ним стоят высокие посты и мощные силы.Опасно с ним связываться, ох опасно. Но отказать Трофиму – опасней втройне.Черт возьми, ну и влип же я».

Он молча переждал, пока Лариса сервировала на столе горячее,пользуясь вынужденной паузой, чтобы обдумать ситуацию. Гость, напротив, невыказывал ни малейших признаков напряжения. Впечатление, которое он произвел наКабанова с самого начала, оказалось обманчивым. Почему-то Виталий Николаевичвдруг подумал о том, а откуда, собственно, Трофиму может быть достоверноизвестно, что такую просьбу Паровоз может выполнить? Трофим безоговорочно веритв его могущество и деловые способности? Или он откуда-то пронюхал про снайпера,который пришел к Кабанову предлагать свои услуги и которого Паровоз поднял насмех, сказав, что право на дорогие заказы нужно заслужить крепкой репутациейчеловека, не делающего ошибок и бьющего без промаха? Если так, то ктопроговорился? Вопрос показался Кабанову бессмысленным, ибо о снайпере знаюттолько двое: он сам и Геннадий. Неужели Генка двурушничает? Вот подлец! Хотяуличать его в этом и тем более упрекать – нельзя. Ведь не милиции нашептывает,а самому Трофиму, крупнейшему матерому мафиози, который еще и подумать неуспеет, а ты уже труп, лежишь себе и остываешь потихоньку.