Так что же это такое? «Импровизация» – это театр, где сюжет, персонажи и диалоги спонтанно создаются актерами на сцене.

Это в основном то, что делают дети, когда остаются одни: они «играют». Обычно это воспринимается так: очаровательно, когда тебе пять лет и ты играешь на заднем дворике: поощряется в летнем лагере; терпимо в университете; ужасный выбор карьеры, который вызывает жалость и осуждение, если тебе уже больше 25.

Для меня импровизация – это смерть свободного формата. Это как спрыгнуть с обрыва, но ты не можешь смотреть вниз, потому что никто не сказал тебе, что будет дальше, и ты не хочешь видеть адскую яму, в которую упадешь.

Мой разум всегда пустеет, когда меня ставят в трудное положение, а импровизация – это одно большое «трудное положение».

Речь идет не только о выступлении. Все дело в спонтанности. Придумываешь все по ходу дела. В окружении других людей. Вы не можете планировать, что произойдет дальше. Вы должны отвечать, но не уверены, как это сделать, и часто не контролируете, с кем вы взаимодействуете и на какую ерунду вам придется реагировать.

Ну, знаете. Как в реальной жизни. Вот почему мне так чертовски страшно. Независимо от того, как много мы планируем, жизнь – это набор непредсказуемых крученых подач, которые летят одна за другой. Мне бы очень хотелось научиться лучше уворачиваться от них.

Интересно, почему так много других людей боится выступать с импровизацией или смотреть ее?

– Мой худший кошмар, – сказала мне моя экстравертная подруга.

Импровизированный театр – это действительно худший кошмар людей? Это то, что не дает им спать по ночам?

Видите ли, все говорят, что они ненавидят идею участия в импровизации, потому что вы должны придумывать на ходу, вы не можете планировать заранее, вы можете впасть в ступор под давлением или вас могут застать в глупом виде – и все, что происходит, это ваша вина.

Это правда. Все это может происходить и происходит в импровизации. Учитывая импровизированный характер представления, наблюдение за ним также может вызывать тревогу. Все может пойти не так, и зрители не хотят съеживаться от поведения исполнителей или просидеть час, смотря плохую комедию.

Но я думаю, что люди не выносят этого по другой причине. И вот по какой: наблюдая за региональной комедийной труппой, разыгрывающей путешествие на Uber по Нудистской Нарнии, они смотрят на радостные и неподдельные выражения лиц исполнителей. Зрители видят, как искренне счастливы и уверены актеры в своих фантазиях.

И они думают то же самое, что и я.

Ваша жизнерадостность приводит меня в ужас.

Почти все в зрелом возрасте ориентировано на достижение цели: повысить производительность, меньше спать и больше работать, заработать денег, бегать быстрее, крутить педали чаще. Поесть за 15 минут. Потренироваться за семь. Даже медитация – это не столько «путь к просветлению», сколько «медитация может помочь вам настроиться на рабочий день»!

Это потому, что, как только вы входите в реальный мир, игры заканчиваются. Капут. Все. Нет больше возможности для полета фантазии. Мы просто должны закончить с этим. Навечно. Или довольствоваться мемами из Twitter, танцевальными уроками Бейонсе и костюмами для домашних животных на Хэллоуин (фантазии интровертов).

Отчасти это объясняет, почему музыкальные фестивали, которых я избегаю, так дико популярны: это единственное социально приемлемое место для взрослых мужчин и женщин, где можно носить хвосты, резвиться в накидках и покрывать себя блестками и краской для лица, как на вечеринке по случаю дня рождения 7-летнего ребенка (фантазии экстравертов).

После моего марафона по нетворкингу я чувствую нехватку игры больше, чем когда-либо. Почему все должно иметь конечную цель? Почему я должна говорить со Сьюзан и пытаться произвести на нее впечатление? Почему она всегда пытается заставить меня финансировать ее стартап? Почему бы нам просто не повеселиться?

Много лет назад, когда я впервые приехала в Лондон, я посетила мастер-класс по импровизации на выходных. Я только что переехала, и это был тот сладкий период между двумя мирами: я пыталась забыть ту, кем была в своей предыдущей жизни, и была очарована перспективами того, кем я могла стать в новой жизни. Класс был бесплатным, и я не знала в Лондоне никого, с кем могла бы случайно встретиться – это был мой шанс стать смелее. У меня больше никогда не будет такого шанса. Но это был день, когда я столкнулась с Храмом судьбы: я ушла оттуда и никогда не возвращалась. Я была слишком застенчива, слишком цинична, слишком замкнута. Рана на ладони в конце концов зажила, но смущение не прошло.

Но вот меня снова настигла она. Импровизация. Вернулась в мою жизнь.

Когда то сообщение на Facebook высвечивается на моем экране, словно крошечная неразорвавшаяся цифровая бомба, я провожу некоторые поиски и с удивлением обнаруживаю, что большинство курсов в Лондоне в этом месяце уже распродано. Но, опять же, импровизация – это один из немногих способов для взрослых городских жителей свободно поиграть и не быть арестованными.

Я записываюсь на 8-недельный курс. Восемь ситуаций структурированной, но спонтанной игры с совершенно незнакомыми людьми.

Еще я начинаю писать завещание.

Я опаздываю на свой первый урок, потому что стою перед входом, обдумывая, стоит ли вместо этого пойти поесть в Nando’s. Я захожу в аудиторию, черный подвал без окон, как раз в тот момент, когда преподаватель начинает.

Лиам держится настороженно, но мягко. Как будто его специально обучали успокаивать напуганных лошадей – именно так можно идеально описать атмосферу и людей в комнате. Лицом к нему в один ряд сидят 14 других новичков и я.

– Импровизация – это не для шуток. Дело не в том, чтобы быть умным. Или быстрым, – говорит он.

Я в замешательстве. Разве импровизация не для этого?

– Смысл в том, чтобы быть открытым и находиться здесь и сейчас. И соглашаться на все, что предложит тебе твой партнер по сцене, – продолжает он.

Он не тратит время зря. Просит нас встать в круг и описывает первую игру для разминки: мы должны передавать невидимые мячи. Мы делаем вид, что передаем друг другу красный мяч. Затем бросаем огненные шары, затем шары для боулинга, затем надувные мячи.

И они все воображаемые.

Стойте-стойте, не спешите закрывать эту книгу. Пожалуйста, не срывайтесь с места, чувствуя тошноту и отвращение. Потому что все эти действия в реальной жизни не так уж плохи. Я удивлена не меньше других.

Все в моем классе увлечены игрой в невидимые мячи, но не с энтузиазмом «студента, поедающего пакет конфеток Maltesers во время антракта на мюзикле “Гамильтон”». Мы ведем себя как «нормальные взрослые, которые сознательно играют в глупую игру, за участие в которой заплатили». Плюс ко всему, эта игра с мячами не вызывает страха, если вдруг вы не поймали их или не туда метнули.

Почему мы не можем просто повеселиться?