задние ноги коня. То, что это сильное, жилистое тело теперь бесполезно, казалось неправильным, невозможным.

– Ведьма… Не люблю это слово. – Девушка положила один пучок прямо под нос Князю. Тот понюхал травы, а затем, вытянув шею, поймал их зубами и принялся жевать.

– О, я тоже не люблю, – себе под нос протянула Руслана так, что услышать смог только Зоран.

– Чаровница. Ворожея. Кудесница. Уйка, – каждый легкий шаг колдуньи сопровождался новым словом. Она снежинкой кружила вокруг Князя, а потому не заметила, как Зоран и Руслана недоуменно переглянулись.

– Уйка? – Зоран, думая, что останется незамеченным, ласково погладил Князя за ухом. Кашлянул в кулак, возвращая лицу серьезный вид, и спросил: – Это твое имя?

– Имя дается с рождением. Оно путешествует с хозяином по земле и с ним же под нее уходит.

Уйка положила перед передними копытами Князя последний пук трав и со всей серьезностью посмотрела на Руслану. От этого взгляда, пронизывающего, как ледяной ветер, стало не по себе. Будто кто-то закинул в душу искусно сплетенную сеть, поймал в нее все чувства и мысли, а теперь перебирал их, точно жемчуг.

– Имя определяет путь, но мое – из пути родилось.

Сказав это, Уйка резко крутанулась на босых пятках и пошла прочь от Князя, Зорана и Русланы. Когда льдистые глаза перестали ворошить душу, Руслана вспомнила, что все это время и не дышала толком. Теперь же она набрала полную грудь воздуха и чуть не осела на землю от облегчения.

Странная, чудная ворожея! Речь – не звонкий ручей, а подземный ключ – пробивается неумело, грубо. Взгляд пронизывает насквозь, и нет в нем ни страха, ни смущения. Может, потому, что Уйка просто не знает таких чувств?

– Она уходит! – Зоран смотрел Уйке вслед так, будто с собой чародейка забирала и жизнь Князя. Только тот все так же лежал на снегу и жевал колдовские травы.

Руслана наклонилась, разглядывая пучки незнакомых фиолетовых цветов в хороводе засушенных листьев. Но даже узнай она растения, суть странного ритуала Уйки все равно оставалась загадкой.

– А как же конь? – Руслана выпрямилась во весь рост, будто голос из-за этого мог звучать громче. – Уйдешь, бросив Князя умирать?

– Упрекаешь, злишься, хотя сама едва его не убила. – Уйка невесомой пылинкой скользила по снежным холмам. Не человек – бестелесный дух, легче воздуха. – От тебя разит смертью.

Уйка сморщилась, будто и правда кожа Русланы за годы охоты напиталась солоноватым железным запахом. Думая, что никто не заметит, охотница поглубже втянула носом воздух, принюхалась. Нет, одежда все еще пахла домом, а прочие запахи на морозе и вовсе не различить.

– Все. Прочь от коня. Я сделала, что могла.

– Ты ничего не сделала! Помоги ему! – с нажимом произнесла Руслана, на какой-то миг забывшись. Перед ней не человек вовсе. Ведьма – подруга духов, невеста бесов.

– Не тебе приказывать мне, Охотница, – тонкое, как льняное семечко, лицо исказило отвра– щение.

Светлые глаза скользнули по шапке Русланы, ощупали взглядом кафтан, подбитый мехом. Руслана всегда гордилась, что выросла в семье охотника и от отца переняла все навыки. Но впервые она чувствовала – ее за это презирают.

– Я не тебе помогаю. Ему, – Уйка кивнула на Князя, и взгляд ее тут же смягчился. Лицо разгладилось, а брови жалобно выгнулись. – Животные лучше людей.

Последние слова она произнесла едва различимо, после чего отвернулась и продолжила идти, куда шла. Зоран и Руслана остались на дне оврага, не понимая, что делать дальше.

– И что нам делать теперь? – прокричал Зоран вслед колдунье. Та почти растворилась на фоне белоснежного снега, исчезла за тонкими голыми березками.

– Пусть уходит, – Руслана насупилась, исподлобья провожая Уйку тяжелым взглядом. – Сами разберемся. И выход из леса тоже сами найдем.

Зоран ее будто не слышал.

– Что делать с конем? Сколько нам ждать? – он кинулся за Уйкой, как щенок за хозяином. Та даже не обернулась.

Ну и ладно. Зоран не сможет догнать лесную ведьму и вскоре вернется. Князь поправится… А если нет, Руслана закончит то, чему помешала Уйка.

Но о чем действительно стоило позаботиться, так это о еде.

С того момента, как они вошли в лес, солнце уже второй раз сияло в зените. И все, что съела Руслана, это немного хлеба. В животе урчало, в голове стоял голодный дурман. Еще чуть-чуть, и ноги начнут подгибаться!

Пурга нанесла таких сугробов, что ослабленным от голода, да еще и без коня и с сумками пройти не выйдет. Они околеют в лесу, так и не дойдя до Циркона.

На сук ближайшей ели, сбив крыльями с пушистых веток снег, опустился тетеревятник. Хищный золотой взгляд зацепился за Князя, но птица вскоре отвернулась. Даже мертвый конь вряд ли заинтересует тетеревятника, а вот белка или пташка помельче…

Зато Руслану тетерев вполне устраивал. Она быстро взвела лук и прицелилась, но спустить стрелу так и не успела.

– Нет!

Уйка возникла будто из вихря снежинок, который поднял слабый ветерок. Замерев между Русланой и ее неудавшейся добычей, Уйка широко раскинула руки.

– Сдурела?! – Стрела чуть не сорвалась с тетивы. Руслане стало дурно от одной лишь мысли, что она могла застрелить невинную… ведьму. – Куда лезешь?!

– Нет, все же ты жестокая, а не глупая! – будто не слыша Руслану, упрекнула Уйка.

Откуда-то издалека послышалось недовольное «Эй! Куда?». Обе девушки недовольно обернулись на Зорана, а затем их взгляды вновь скрестились.

– Я могла тебя застрелить.

– Ты могла застрелить несчастную птичку!

– Я хочу есть!

– А она хочет жить! – выкрикнула в сердцах Уйка, да еще и ногой топнула. Снежинки взмыли в воздух, закружились вокруг чародейки, словно показывая нарастающую со злобой силу. – Посмотри на нее. Бедная. У нее ведь гнездо. Голодные птенцы.

– Мы с Зораном тоже голодные, – пробурчала Руслана, выглядывая из-за тощего плеча Уйки улетающего тетерева. – И ты, кстати, наверное, тоже… С такой чудью-то в голове.

– Что такое чудь? – искренне удивилась Уйка. Недовольная ведьма в ней будто уступила маленькой девочке, еще несмышленой и так мало знающей о настоящем мире.

Руслана удивленно приоткрыла рот. Неужто колдунья над ней издевается?!

– Чудь – это добрые мысли, – на издевку в голосе не было сил. – В тебе этого хоть отбавляй.

Руслана ожидала, что Уйка швырнет в нее пригоршню снега своей силой или еще чего похуже. Но та вдруг надулась гордо, выпятила грудь:

– Чудь, значит!.. А я, выходит, чудная?

– О, еще как!

– Так что с Князем? – к ним подоспел Зоран. Запыхался бегать по сугробам туда-сюда. Светлые волосы растрепались, но незабудки из них не выпали.

– И с едой что? – Руслана упрямо посмотрела