class="p1">Мигом испарились, как пар над горячей водой, все мысли. Зоран пожалел о том, что смел думать, будто рад пропасть в лесу. Нисколько! Лучше и дальше терпеть нападки Малинки, Листавы и Орена, чем стать ужином для духа!

Лихо наслаждалась страхом своей добычи. Ее улыбка стала шире, губы в уголках треснули, и по плоскому белому подбородку змейками побежали струйки крови. Лихо слизнула их длинным острым языком, не сводя с Зорана глаз со светлой радужкой, и неторопливо вышла из-за осинки. Полностью нагая, уродливая, обрюзгшая, она медленно приближалась, наслаждаясь ужасом, который внушала.

– Не подходи! – Зоран хотел кричать, но у него не получалось ничего, кроме сдавленного шепота. – Не трогай меня!

Лихо гулко засмеялась, и этим раскатистым звукам вторило эхо. Или то были голоса других духов, что ждали начала пиршества?

– Мальчик не принес лесу даров, – прошипела одноглазая великанша. – Мальчик сам станет даром.

Лихо и Зорана разделяло не меньше десяти локтей, когда та вдруг кинулась и в один прыжок сократила это пространство. Она повалила мальчика наземь. Перед глазами закружились деревья, их кроны и голубое небо, что заглядывало сквозь крохотные зеленые окошки. Зоран почувствовал, как защекотало кожу чужое дыхание. Лихо втягивала его аромат так, точно с наслаждением нюхала свежий яблочный пирог. Им-то себя Зоран и почувствовал за миг до того, как желтые зубы и черные ногти должны были вонзиться в его плоть, разрывая на части.

– Ты, – вместо боли Зоран снова услышал этот ужасный голос. Он вжал голову в плечи, так и не решаясь открыть глаза. Не хотел смотреть смерти в лицо.

Но та все не шла.

– Ты наш, – прозвучало над головой, и… все.

Зоран еще какое-то время лежал на земле, дрожа и не решаясь приоткрыть веки. Он вслушивался в тишину леса, в собственные ощущения, которые подсказывали – рядом никого. Но Зоран еще долго не мог в это поверить.

Молчание чащи давило. Вдруг Лихо издевается над ним? Ждет, когда Зоран поверит в освобождение, откроет с надеждой глаза? Тогда-то мерзкий дух его и разорвет, вдвойне наслаждаясь причиненной болью.

Кошмар. Это все злой кошмар! Маменька всегда прогоняет такие колыбельной… Может, и сейчас выйдет?

– Встану я на вратах. Не пущу сумятицу, темноту и мглу. Разгоню руками все, верь мне, я смогу, – нерешительно запел Зоран, но с каждым словом голос становился громче, звонче. В эту песню он будто выливал страх, больше не смея томиться в нем один на один.

Он сжался в клубок, лежа на хвое. Так и не открывая глаз, пел колыбельную, находя в этом хоть какое-то успокоение. Слова будто переносили обратно в избенку, где маменька, сидя у лавок Листавы и Малинки, тихонько напевала строки про соколицу, драгоценные камни и волшебные сны… Зоран любил эту колыбельную больше остальных.

– Мелкий! Ты чего тут разлегся?

Зоран не поверил, что его нашли. Не верил, что тот охотник, который пытался не пустить его в лес, теперь спасал от Лиха и недружелюбного леса. Не верил даже тогда, когда жесткие руки подхватили его, закинули на сильное плечо. Зоран не прекращал петь и не открывал глаз всю дорогу, убежденный, что это проделки Лиха. Лишь когда под чужими подошвами перестала шуршать хвоя, а пение птиц сменилось на знакомый глас Хрусталя, Зоран нерешительно приподнял веки.

– Спасибо, – выдохнул он сквозь слезы. – Век должен буду!

– Век? – добродушно усмехнулся в усы охотник. – Мне это не нужно, мелкий.

– Но, господин, ты спас мне жизнь! – по-детски наивно щебетал Зоран, без устали утирая бегущие крупными каплями слезы. – Как я могу тебя отблагодарить?

Зоран сидел под яблоней, неподалеку от дороги, виляющей меж избушек с яркими резными наличниками. Из окна одной из них на мужчину и мальчонку с неодобрением поглядывала темноволосая женщина. Зоран не понимал, чем заслужил столь колючий взор, но смех охотника отвлек от тяжелых дум.

– Какой я господин тебе? Моймир я. И если уж считаешь, что должен мне… Пообещай, что, когда однажды приду к тебе с просьбой, ты исполнишь ее.

Зеленые глаза зажглись щенячьей благодарностью и преданностью. Ответ мог быть только один:

– Клянусь!

Глава 8

Уйка

Когда Руслана проснулась от чужого кошмара, Зорана в пещере под дубом не было. У входа в их укрытие виднелись свежие следы, глубокими ямами выделяющиеся на безупречном снежном покрове.

И хорошо, что Зорана рядом нет, подумалось Руслане. Она пока не готова с ним говорить. Не хочет выдавать пережитое во сне растерянным взглядом или спутанной речью.

Что это был не простой сон, Руслана не сомневалась. Это видение ей показал дух Нави, а это что-то да значило. Неужели ей позволили заглянуть в чужое воспоминание? Руслана завертела головой, пытаясь выглядеть вчерашние блуждающие огоньки, но ни одна искорка больше не парила в укрытии. В пещере было сумрачно и прохладно. Кто-то будто задул ярких духов, как свечное пламя.

Значит, ответов ей теперь уж точно не добиться. Кто такие эти духи? Почему показали воспоминание Зорана? Они сами были частью того дня, видели встречу мальчика и Лиха своими глазами? Руслана не понимала речь огоньков, но могла хотя бы попытаться найти с ними общий язык. Но теперь их след простыл, и оставалось только гадать. Или же – спросить у Зорана… Но об этом она и думать не смела.

Руслана заворочалась, разминая тело, затекшее после сна в неудобной позе. Выглянула из теплой берлоги, взяла горстку чистого снега и растерла лицо. Спать больше не хотелось. Слишком уж живым, настоящим был сегодняшний кошмар.

Она похлопала себя по порозовевшим щекам. Кожу кололо от холода, но сейчас это ощущалось как-то иначе. Точно касание, притупленное плотной тканью. Тело уже проснулось, но мысли все еще бродили рядом с маленьким Зораном. Неужели… Неужели он встретил Лихо и выжил?

Руслана шумно втянула носом морозный бодрящий воздух и зажмурилась. Перед глазами, как пламя свечи, вспыхнул уродливый образ плотоядного духа, которого считали одним из самых опасных.

– Проснулась?

Зоран присел на корточки у спуска под корни. Из-под его шапки на висках выглядывали незабудки, вплетенные в светлые волосы, которые страж вновь собрал в короткий хвост. Руслана хотела бы улыбнуться, умилиться этому зрелищу. Но теперь она смотрела на обереги от Морошки, а сама вспоминала желтозубый оскал Лиха, ее слипшийся глаз и другой, здоровый, что безумно вращался, когда чудовище предвкушало трапезу.

– Только что глаза открыла, – соврала Руслана и, словно не заметив протянутую ладонь Зорана, сама выбралась из сумрака на заснеженную