В одной из книг любимого Дика Фрэнсиса враги главного герояпытаются скомпрометировать его очень хитрым образом: ударом по голове лишаютсознания, а потом внутривенно, через капельницу, вливают бутылку джина. Врезультате наш герой в состоянии дикого опьянения найден на улице полицией… ивсе такое. А чтобы скрыть укол, его крепко ударили по руке.

Хитро. Но в данном случае не жизненно. Потому что никакихследов от ударов, а также уколов на руках пострадавшего Меншикова не былонайдено ни в больнице, где его пытались привести в сознание и даже предполагалинаркотическое отравление, ни им самим – впоследствии. К тому же вливание такогоколичества алкоголя через капельницу и даже с помощью шприца предполагаетнемалое время. А Витек нашел Александра уже через часа полтора. Пребывавшего вполной отключке. И в это время в квартире уже давно никого не было.

С другой стороны, у Александра слегка першило в горле. Иесли допустить, что ретивая девица просто ввела в его желудок резиновую трубку,зонд, а потом через воронку влила туда спирт, то многое становится понятным.Дело это, кстати, не столь затейливое, как может показаться. Главное, чтобытрубка дошла до желудка, вот и все. Если имеешь элементарные медицинскиенавыки, то с этим запросто справишься, причем довольно быстро. Очевидно,обладательница темно-рыжих волос и зеленых глаз, от которых у доктора Меншиковатак основательно поехала крыша, такими навыками обладала. Ну, может статься,она была медработником или ей приходилось ухаживать за тяжело-больными…

Он все свои размышления выложил Манихину, даже Дика Фрэнсисаупомянул, – а вот насчет волос и глаз промолчал. Тем более что не в них былодело, факт. Ему, строго говоря, никогда не нравились зеленоглазые и рыжие:Александр интуитивно не доверял такому зловещему, ведьминскому сочетанию. Нодаже если бы он увидел эту женщину в чадре, парандже и вдобавок в такойбесформенной хламиде, которую носят мусульманские дамы, прячась от глазапостороннего мужчины, у него все равно зашлось бы сердце точно так же, как онозашлось при виде ее в откровенном платьице. Платьице просто спровоцировало егореакцию и усилило его… ну, это самое, не в приличном обществе будь сказано. Астойку-то он сделал (опять же, пардон!) на тот аромат женственности, который отнее исходил: она его подкосила даже не видом своим, а женской сутью. Нет, этовсе слова, слова, не имеющие смысла, потому что нет точных слов, чтобыпередать, почему Александра так возбудила именно она!

Странно и пугающе – он не чувствует на нее никакой злости иобиды. Он должен ненавидеть ее, а вместо этого в глубине души чувствует, чтоуже простил ее – то есть признал ее право поступить так, как она поступила.«Мне ненавидеть тебя надо, а я, безумный, все ж люблю!» Дурацкая песенка,пошловатая банальность. Но очень точная, как все банальности на свете.

Или вот еще цитата к месту: кузнец Вакула в гоголевской«Ночи перед Рождеством» с тоской бормочет: «Через эту глупую любовь я одурелсовсем!»

Чушь, какая чушь! Любовь, любовь! Перепихнулся с какой-тошлюхой, которая отдалась первому встречному, а потом набухала ему в алкогольклофелинчику и…

Он настолько углубился в свои размышления, что вздрогнул отнеожиданности, когда мимо прошел Манихин.

Петр Федорович остановился возле стойки с цветами, началзадумчиво ворошить землю, иногда разминая пальцами комочки земли. Не зря онговорил, что возня с цветами его успокаивает. Да, сейчас самое время искатькакое-то сильное успокаивающее средство.

Александр с раскаянием смотрел в его тяжелое, набрякшеебронзовыми складками лицо. Он уже успел привыкнуть к этому человеку – егоуродство не вызывало отвращения, а только жалость. Получается, жалостьбессмысленную…

Самое гнусное во всей этой истории, что из-за нее он не смогвыполнить свое обещание. Полет в Хабаровск отложен на неопределенное время.Прошло уже три дня после оговоренного срока, а Александр все еще в Нижнем. Поканеведомо, когда он сможет выполнить свое обещание: в милиции и прокуратуре делозавели о нападении на врача «Скорой помощи», причем попался какой-то жуткодотошный молоденький следователь, который ведет первое в своей жизнирасследование почти с садистской тщательностью. Ничего и никого не нашел, нодостает Александра своими вопросами так, что у того печеночные коликиначинаются!

А может, не следователь садист, а он сам мазохист?Наверняка! Если он не хочет, чтобы нашли ту девушку…

Нет. Он сам хочет найти ее, сам, но вовсе не для того, чтобынаказать.

– Так что мы будем дальше делать? Вы намерены все-такиотправиться в Хабаровск или нет?

Александр невольно вздрогнул. С покаянным выражением лицаповернулся к Манихину:

– Надо же, только что об этом думал. Поймите, я хоть сейчасготов ехать. Но с меня зачем-то взяли подписку о невыезде. Как будто япреступление против самого себя совершил! Как будто не я в этой историипострадал! Еще хорошо, что у меня с собой тех ваших денег не было, я их домаоставил. Если бы они пропали, я вообще оказался бы сейчас в еще более дурацкомположении.

– Вы что, думаете, на вас напали, чтобы ограбить? Выкому-нибудь говорили о том, что можете получить крупную сумму?

– Нет, что вы! Никому! А что до грабежа… нет, вряд ли. Уменя не взяли даже тех жалких двух сотенных, которыми я на тот момент располагал.И ключи не забрали от квартиры, где, правда, все равно деньги не лежат. Иникаких лекарств не тронули в чемоданчике, а ведь там были и наркотики. Вообщенеобъяснимая ситуация…

– Петр Федорович, можно я спрошу? – подал голос Серега.

«Ого, – подумал Александр, – вот это субординация! ЗдоровоМанихин вышколил своего качка. Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищустаршему лейтенанту!»

– Конечно, давай, – кивнул Манихин.

– Слушай, Алехан, а твоя девушка не могла против тебя сыграть?– повернулся Серега к Александру. – Та, хорошенькая, пухленькая? Ниной,кажется, зовут? К примеру, решила тебе за что-нибудь отомстить, уговорилакакую-нибудь подружку поучаствовать… Ты ведь вроде обмолвился, что после моеговторжения у тебя с ней дружба врозь?

– Ну, так оно, – буркнул Александр. – Но ты тут практическини при чем, ты только поводом послужил, а не причиной. Я тебе, если хочешьзнать, по большому счету даже благодарен. Была без радости любовь – разлукабудет без печали. Словно о нас сказано, так что не бери в голову.

– Никто и не говорит, что ваша подруга сама принималаучастие во всей этой истории, – сказал Манихин. – Серега правильно предположил:она могла кого-нибудь нанять…