Додумать, что не станет делать цесаревич, когда взойдет на престол, император не успел. Развод закончился, и пора было уезжать.

– Прикажете подать экипаж, ваше величество? – почтительно осведомился начальник охраны Кох.

– Да, – кивнул изрядно продрогший государь, после чего, спохватившись, добавил: – Передайте конногвардейцам мое удовольствие. Порадовали.

– Слушаюсь, – козырнул капитан[38] и побежал отдавать распоряжения.

Обычно вокруг Александра суетились свитские, но сегодня таковых было немного. Только полицмейстер полковник Дворжицкий демонстрировал усердие, шумно сопя в густые бакенбарды, да командовавший конвойцами ротмистр Кулебякин поигрывал нагайкой. Чуть поодаль, за шпалерами солдат, толпился народ, пришедший поглазеть на зрелище, а теперь с интересом наблюдавший за своим царем. Впрочем, видно за рослыми гвардейцами было плохо. Только головы в лохматых треухах, картузах или платках, хотя попадались и изящные шляпки.

«Хорошенькая», – успел подумать император, заметив миловидное личико рядом с офицером во флотской фуражке, показавшихся ему смутно знакомыми. В этот момент барышня радостно замахала рукой и что-то звонко крикнула. Окружавшие подхватили, и оказалось, что это «ура». Растроганный Александр милостиво кивнул своим поданным и пожелал подойти ближе. Будь рядом Кох, он, возможно, удержал бы его от подобной неосторожности, но Дворжицкий и Кулебякин просто двинулись следом, стараясь держаться на полшага сзади, и старательно зыркали по сторонам, как бы желая вовремя заметить опасность, возможно грозящую их государю.

– Мадемуазель Штиглиц, – узнал он ее.

– Да, ваше величество! – обворожительно улыбнулась Люсия.

– Как поживает ваш батюшка?

– Благодарю, хорошо.

– Я слышал, у вас скоро помолвка?

– Да, государь, а вот мой избранник. Мы пришли посмотреть на развод караулов и счастливы видеть ваше величество.

– А, Будищев, – улыбнулся царь. – Скажи отцу, чтобы поторопился с прошением. Ты человек верный и храбрый, а такие нам нужны. Служи честно и будешь не оставлен нашими милостями.

– Государь, я пришел просить не о милости, но о правосудии.

– Что?!

– Моя приемная дочь арестована, и мне не дают даже увидеться с ней.

– У тебя есть дочь? – удивился Александр.

– Долгая история, ваше величество. Отец ее умер на моих руках, и я дал слово позаботиться о девочке.

– Но за что же ее арестовали?

– В том-то и дело, что мне до сих пор не дали внятного ответа.

– Странно, – нахмурился царь. – Поезжай-ка за мной в Зимний, там все и расскажешь. И вы, баронесса, тоже. Екатерине Михайловне будет приятно увидеть новое лицо.

– Слушаюсь!

– Кулебякин, – повернулся к начальнику конвоя император, – проследи, чтобы подпоручика с невестой пропустили без проволочек. А то знаю я вас.

– Так точно!

По Петербургу император передвигался без лишней помпезности. Рядом с его каретой скакали всего шесть конвойных, во главе с офицером, а следом на отдельных санях следовал начальник охраны. Сегодня к их кортежу добавился безумно гордый этим обстоятельством Шматов, чей экипаж замыкал кортеж первого лица в государстве. «Глядите, сукины дети, кто едет!» – говорила всем встречным и поперечным его довольная физиономия, но как назло никто из знакомых не попадался.

«Эх, расскажи кому в деревне, ведь не поверят, ироды, скажут, что брешу как собака!» – вздохнул про себя Федя, не забывая, впрочем, пристально следить за дорогой, чтобы ненароком не обмишулиться в царских глазах. И повернув вслед за всеми на Инженерную улицу, не удержался и крикнул:

– Но-о, мертвая!

В этот момент впереди прогремел взрыв.

* * *

Едва узнав о заточении Стеши, Семка напряженно размышлял, чем ей помочь. Бурное воображение мальчика рисовало ему, как они с Дмитрием ночью карабкаются по стенам тюремного замка и, проникнув внутрь, умыкают девушку. Или все знающий и умеющий Будищев изготовляет бомбу, которой они подорвут стену, а потом… В общем, планов в его голове родилось множество, но всех их объединял общий недостаток, по здравому размышлению они оказывались совершенно неосуществимыми. Но так было ровно до того момента, как старый приятель его наставника Алексей Лиховцев нежданно-негаданно предложил выход.

– Как же мне самому в голову не пришло! – сокрушался парень. – Государь он ведь самый добрый, он дал волю своему народу, он освободил порабощенных турками славян. Да неужели он откажет в справедливости своим верноподданным?

Но бросив полный надежды взгляд на Будищева, мальчик понял, что тот совершенно не разделяет мнения о всеблагости монарха. Но ждать, пока тому придет в голову идея, как освободить Степаниду, он больше не мог, а потому решил действовать на свой страх и риск.

Дождавшись, когда Дмитрий с Алексеем уедут, он закрылся в своей комнате, сказавшись больным, после чего, выбрав момент, когда Домна была занята домашними заботами, выскользнул на улицу. Как и очень многие мальчишки, Семка знал, что государь часто ездит по Невскому проспекту, Малой Садовой или Большой Итальянской улицам, хотя, конечно, не имел ни малейшего представления о сегодняшнем маршруте. И, разумеется, понимал, что может встретить его только случайно. Но дальнейшее бездействие оказалось выше его сил, и он пошел, полагаясь на удачу. И капризная девка Фортуна подвела его…

Пробегав целый день, но так и не встретив императорский выезд, Семка устал, замерз и проголодался. По-хорошему мальчику следовало идти домой и повиниться перед кухаркой и наставником, но упрямство и гордость не позволяли. Так он и брел, спотыкаясь, по улицам, пока чья-то рука не схватила его за плечо.

– Что ты здесь делаешь? – спросила его молодая женщина, в которой ученик гальванера с удивлением признал свою учительницу из воскресной школы.

– Здравствуйте, Ирина Михайловна. А разве сегодня нет занятий в классах?

– Здравствуй, Семен, – смешалась на минуту барышня, но тут же нашлась: – А разве ты не должен быть дома? Твой опекун, помнится, говорил, что ты еще не здоров.

– Да я так, погулять вышел ненадолго…

– Боже, да ты ведь совсем продрог! Какая нелегкая, скажи на милость, принесла тебя на улицу в этот час?

– Я ищу царя! – решительно заявил ей юный поборник справедливости. – Вот брошусь ему в ноги и попрошу освободить Стешу…

– Это очень несвоевременная идея, – с явной паникой в голосе возразила ему Искра. – Тебе следует немедля вернуться домой, пока близкие не стали беспокоиться…

– Да вот же он! – обрадованно воскликнул мальчишка, увидев двигающуюся по улице карету с императорским гербом и скачущих вслед за ней бородатых казаков в ярких чекменях.