…

…

…

Что если всё это время сильнейшие техники древних бессмертных на самом деле были здесь, на этих самых пьедесталах? Фан Линь посмотрел на ближайшую, жёлтую подставку и нахмурился.

Не смысле, поправил он себя, что они были спрятаны, но… иначе.

Первое туманное предположение возникло у него, когда он увидел, как Хань Цзи постепенно обретает свои силы.

Затем он вспомнил его записи. Невероятно подробные, они, тем не менее, почти ничего не рассказывали о процессе обретения ранга Золотого Бессмертного.

Наконец Фан Линю вспомнились эти пьедесталы.

Он сделал несколько шагов назад и посмотрел на них.

Желтый, красный… Три штуки. Один слева, другой справа и третий посредине…

Единственное породило двойственное, двойственное — тройственное, а тройственное — всё вообще…

А что если…

421. Путь 2

…Что если в этом и была вся суть? Странная мысль. Суть техники заключается в его отсутствии. Но именно эта мысль поразила Фан Линя, как молния. Собственный путь вдруг мелькнул перед ним как бы в перспективе. Он увидел уже тропинку, по которой всё это время шёл, увидел, как она вдруг обрывается, увидел свои попытки нащупать дальнейшую дорогу, и вдруг понял, что перед ним вовсе не бездна, как предполагал он раньше, но безграничной поле возможностей.

Фан Линь сделал первый шаг.

И сразу ощущение необыкновенной силы наполнило его изнутри.

Он сделал второй шаг.

Ощущение исчезло. На смену ему пришла свобода. Осознание. Беспредельная воля.

И тогда он пошёл. Пошёл вперед по зелёному полю под ясным голубым небом. Пошёл не тропинке, но туда, куда уводила его собственное желание, пошёл в том направлении, обнаружить которое мог только он один.

Вот в чём заключается тайна, думал Фан Линь краешком мысли, в то время как всё остальное его внимание было сосредоточено на безграничных зелёных просторах, каждая травинка которых, казалось, заключала в себе тайный вселенной. Величайшая техника древних бессмертных одновременно и не было, и она была — и у каждого она была свой собственная. Когда тропинка обрывалась, воину следовало проделать свой собственный путь, найти своё собственное Дао, сорвать свой собственный цветок золотого бессмертия.

Вот и он.

Фан Линь остановился.

Перед ним, посреди зелёного луга, опустив голову торчал маленький цветок с шестью закрученными на концах тонкими алыми лепестками.

Фан Линь опустился на корточки и коснулся их своими грубыми пальцами.

И тогда перед ним мелькнула вереница образов:

кровь, пот, сражения, ярость и наконец трепещущее сердце…

Фан Линь отстранился и снова посмотрел на нежный красный цветок.

Он понял, что последний знаменовал собою пламя, которое бушевало в его душе. Его стремления, амбиции и…

Фан Линь побрёл дальше.

Вскоре перед ним показался ещё один цветок. Бутона у него не было. Только зелёные листья, закрученные в спираль. Фан Линь коснулся его, и в ту же секунду его сердце забилось с необыкновенной силой. Зубы и кулаки его стиснулись. Перед ним мелькнули тысячи сражений, в которых он принял участия. Битвы, схватки, кровь… Победы и поражения… Но больше, разумеется, победы. Превозмогания более сильных противников. Рывки отчаяния и триумфы, вырванные окровавленными зубами, но с безумной улыбкой на устах.

Этот цветок знаменовал собой его боевую страсть. То неистовство, которое овладевало им во время боя, и благодаря которому ему снова и снова удавалось побеждать даже более сильных противников.

Фан Линь улыбнулся.

Талант к культивации был у него чужим.

Но к битвам — свой собственный.

И снова он отстранился и побрёл дальше.

Всё новые цветы встречались у него на пути, и каждый из них знаменовал некую веху, некий аспект его души. Фан Линь мог выбрать любой из них — любой его выбор был верным. И тем не менее он не торопился. Он слушал не собственный разум, не сердце, не Дао, но нечто более простое внутри себя, что говорило ему, что нет… Всё это не то. Или не совсем то. Нужно ещё немного поискать.

А может и нет.

Фан Линь усмехнулся.

Иной раз человек думает, что в его жизни есть некий единственно верный сакральный смысл, хотя на самом деле всё намного проще. Возможно он просто ищет то, чего нет. Возможно, он в состоянии заниматься этим целую вечность. Интересно, подумал Фан Линь, неожиданно замечая, но не чувствует ни тревоги, которая снедала его совсем недавно, ни даже течения времени, а были бессмертные, которые так и остались навеки вечные блуждать на этом поле в поисках верного ответа? Они глупцы. Верного ответа нет. Простор перед ним — тому доказательство. Каждый ответ имеет равную цену.

И всё же…

Все же вот.

Фан Линь остановился перед очередным цветком. Это была ромашка. Но не простая. Чёрная.

Фан Линь присел перед ней и коснулся её своими пальцами, и в ту же секунду перед ним мелькнул образ. Он, раненный, истекая кровью лежит на земле посреди праха, и перед ним простирается безграничное в своей глубине звёздное небо. Это не картина. Не полотно. Не плоский образ. Это простор, чтобы достичь который, достаточно просто протянуть руку.

Фан Линь тянет её… И хватает звезду.

Когда глаза его открываются, нет уже поля вокруг, но только мириады звёзд, которые переливаются, струятся, вспыхивают и погасают среди звёздного неба, заплетаясь в его длинные тёмные волосы. Внутри него ничего не меняется, и снаружи ничего не меняется, и всё же, когда Фан Линь снова оказывается под каменными сводами, перед тремя пьедесталами — желтый, синий и красный, — он чувствует в своих руках необыкновенную силу и власть. Словно он держит рычаг, посредством которого в состоянии сдвинуть целую вселенную.

Фан Линь открывает и смотрит на свою ладонь.

В ней ничего нет.

И тем не менее он знает, что сорвал легендарный цветок Золотого бессмертия.

«Поздравляю,» — несколько секунд спустя раздаётся в его голове прохладный голос.

— Благодаря… Ты тоже изменилась… Теперь Богиня?

«Отчасти,» — отвечает бывшая Императрица Ледяных Гу.

Фан Линь закрывает глаза и видит её очертания.

Теперь её ледяная кожа сочиться белоснежным светом. Она кажется более плотной, нежной, гладкой как белый нефрит; её жёлтые глаза обрели золотистый отблеск. Она изменилась сильнее, чем он сам. По крайней мере визуально.

С другой стороны, в некоторым смысла она и есть он сам.

«Глупая мысль», — спокойно замечает Императрица.

— Вполне, — кивнул Фан Линь.

— Готова, — спросил он затем, обращая взгляд на свою броню.

— К че…

Не успел Тайи договорить, как Фан Линь коснулся грудной пластины, и она вспыхнула ослепительным светом…