– Какая же это бытовуха! – запротестовал Воронов.

– Называй это как хочешь, но сейчас, в данный момент, одно могу сказать точно. Это убийство не связано с противостоянием коммунистов и демократов. Ни ультралевые экстремисты, ни националисты, ни Шулейко, ни Хасбулатов к нему отношения не имеют. Мотив убийства надо искать в личности Мякоткина. Я дал поручение ОБЭПу проверить подозрительные трансакции банка, где работал покойный. Если в «Сибирь-капитал» все в порядке, то Сергея Ивановича кто-то прихлопнул не из корыстных побуждений, а, скорее всего, из личной мести.

– Ага! – Воронов повеселел. – Когда в институте преподавал, он завалил на экзамене парочку студентов, вот они и решили поквитаться за то, что их стипендии лишили.

– Оставим мотив преступления. Ворон, скажи, как нам народ на площадь собрать? Хочу я провести один эксперимент и на этом закончить с Мякоткиным.

– Я думал, что мы только начали.

– Начали и закончили. Вдвоем мы физически не сможем отработать все версии, а оперов нам никто не даст. Все они на прокуратуру работают, так что…

– Погоди, – перебил товарища Воронов. – Давай не будем спешить. Для начала объясни, зачем тебе нужен народ на площади?

– Я хочу проверить, можно ли одному человеку вычислить мишень в толпе. У стрелка обзор в снайперский прицел ограничен. Чтобы найти среди бизнесменов, окружавших Лотенко, нужного человека, снайпер должен был попеременно смотреть то в окно, то в прицел. Если это на практике невозможно, то у нас был не один стрелок, а два. Полет мысли понятен?

– Сейчас я тебе организую толпу, – уверенно проговорил Воронов. – На какое время народ собирать?

– На шесть вечера. Самое то будет.

Воронов пододвинул к себе телефон, набрал номер.

– Алло, справочная? Подскажите телефон приемной председателя Союза предпринимателей Западной Сибири. Спасибо, записал. Алло, приемная господина Лотенко? Вас из Москвы беспокоят, из редакции журнала «Бизнес и власть». Что значит вы не слышали о таком журнале? А о городе Москве вы слышали? У нас еще Кремль есть, Мавзолей, телестудия «Останкино». – Виктор зажал ладонью микрофон и негромко сказал Лаптеву: – Мне секретарша ответила, поняла, что не ее уровень с серьезным человеком переговоры вести, и побежала за референтом. А вот и он! Добрый день, – покровительственным тоном продолжил Воронов. – Как дела в заснеженной Сибири? Медведей всех с улиц прогнали? Прошу прощения, не расслышал. Стало быть, вы, господин Лукашов, референт господина Лотенко? Приятно познакомиться. Меня зовут Андрей Николаевич.

Услышав свое имя-отчество, Лаптев показал соседу кулак. Мол, ты что творишь? Другим именем не мог назваться?

– Господин Лукашов, я хотел бы уточнить, на какое время у вас завтра намечены траурные мероприятия? Как какие? У вас что, бизнесменов каждый день отстреливают? У меня есть информация от нашего собственного корреспондента в Новосибирске. Он мне сообщил, что на завтра у вас запланирован, так сказать, вечер памяти и скорби по директору банка Мягкову, погибшему от рук экстремистов. У вас нет такого? А кого же у вас застрелили у памятника Ленину? Мякоткина? Да, понятно. – Воронов отставил трубку от себя и крикнул в сторону: – Маша! Иди в секретариат, скажи Валентине Павловне, что если она еще раз телефонограмму неразборчивым почерком запишет, то я на нее докладную главному редактору напишу! Прошу прощения. – Виктор вернулся к разговору с референтом: – Небольшая производственная накладка. Так на чем мы остановились? На Мякоткине, да. Стало быть, у вас тоже накладка вышла. Теперь вы вспомнили про мероприятие? Я очень рад. Как у нас такие вечера памяти проходят? Как обычно. Друзья и коллеги погибшего приходят на место его гибели, возлагают цветы на асфальт и молча стоят ровно одну минуту, никаких речей не произносят. Какие цветы возлагают? Маша! – вновь крикнул невидимой помощнице Воронов. – Вчера в Замоскворечье какие цветы возлагали? Желтые тюльпаны, говоришь? Господин Лукашов, у нас тюльпаны возлагают, но это не важно! Главное тут – показать, что вы не забыли о гибели товарища и готовы дать отпор экстремистам. Что? В пять часов вечера? Нет, нас такое время не устроит. Давайте перенесем мероприятие на шесть часов. Наш корреспондент будет до обеда занят в Томске, а потом он гарантированно подъедет. Всего наилучшего, рад был познакомиться. – Воронов, весьма довольный собой, замолчал и положил трубку на место.

– Я вижу, ты не в первый раз такой номер проделываешь, да? – спросил Андрей.

– Собрать народ на площади – это ерунда. Я раз в ЗАГС позвонил, застращал всех и отменил свою собственную свадьбу. Вернее сказать, регистрацию брака. Застолье потом было, гости «горько!» кричали, но я остался холостым. Поучительнейшая история! Будет время – расскажу. Теперь давай поговорим о деле. Народ на площадь выйдет. Что еще нам понадобится?

– Снайперский прицел и бинокль.

– Вместо прицела возьмем детскую подзорную трубу, а театральный бинокль я у следователя Калининой на вечер одолжу. С рекламным агентством ты договоришься или мне на них выйти?

– Ворон, если у нас все получится, то с меня бутылка. В субботу вместе разопьем.

– А если не получится, тогда бутылку поставлю я, и мы ее так же вместе разопьем, – подхватил сосед по кабинету. – Так кто с рекламщиками договаривается, ты или я?

23

Утром следующего дня Лаптев изучал справку о личности исчезнувшего омоновца.

«Чернобук В. В., 1962 года рождения… до службы в армии занимался пулевой стрельбой в тире при областном ДОСААФ. Чемпион города среди юниоров по стрельбе из мелкокалиберной винтовки. Срочную службу проходил во внутренних войсках. В органах МВД с 1985 года. С 1987 года – милиционер ОРОЗИС. В 1992 году перешел на службу в ОМОН».

– Виктор! – окликнул Лаптев соседа, корпевшего над составлением плана по уголовному делу о разбойном нападении на кооператив «Мелисса». – Наш исчезнувший снайпер почти четыре года работал в ОРОЗИС.

– Что за контора? – оторвался от бумаг Воронов.

– Отдельная рота охраны зданий и сооружений. Чернобук обком партии охранял. За четыре года он мог разведать схему подземных переходов под площадью Советов.

– Что это нам дает?

– Мотив. Вряд ли жизненные пути скромного милиционера и банкира когда-то пересекались. Процентов девяносто за то, что Чернобук – наемный киллер, а не организатор убийства Мякоткина. Вечером проведем реконструкцию событий и поймем, какую роль он сыграл в событиях на площади. Если, конечно, именно этот тип стрелял в Мякоткина. Пока тело Чернобука не будет найдено, остается ничтожнейший шанс на то, что он погиб на охоте.

Дверь распахнулась, в кабинет вошла следователь Калинина.

– Фу, накурили-то как, дышать нечем! – сказала она. – Вы бы форточку открыли, а то задохнетесь. Виктор, я принесла тебе бинокль. Завтра отдашь. Фу! Я побежала, а то пропахну табачищем.

Лаптев по совету Калининой открыл форточку. Свежий морозный воздух ворвался в кабинет, разогнал голубоватые слои табачного дыма. Стекла в окне мгновенно запотели, появился легкий сквознячок.