Брови жрицы разом взмыли вверх и быстро опали. Пожав плечами, будто ничего не было, она вернулась к взаимодействию со связным артефактом. На этом все споры и разговоры закончились, и отряд медленно потянулся к форту, оставив Гварда, Агнессу и Андро со своими внутриклановыми делами.

Выбравшись из шахты по чуть подсохшей за время нашего отсутствия грязи, лавируя между огромными лужами-озёрами, добрались наконец до форта и как ни в чём ни бывало присоединились к остальной армии, которая до сих пор не удосужилась даже собраться. Никто сегодня сниматься с места не собирался, все ждали пока местность чуть просохнет, потому как сейчас по степи может пройти сто человек, а второй сотне придётся брать грязь, как последний рубеж обороны замка, тратя при этом понапрасну уйму человеческих сил. О том, чтобы там же прошла ещё сотня пар ног, говорить было глупо. А при этом, к раскисшей от дождя земле, добавляется опасность повстречать разного рода тварей. В том числе и грязевых гадюк, которые частенько сидят в степной яме с грязью, поджидая свою добычу. И так как люди больше всего в такую погоду любят обходить грязь, значит они не наступят на голову затаившимся тварям и не обрушатся на них неожиданно, а пойдут рядом, прекрасно подставляя свои ноги под линию атаки.

Хир, как только мы вернулись, заговорил с ближайшим сотником и, как мне показалось, направился прямиком к временному расположению полководца. Дела червей и армии короля меня не касаются, поэтому я сменил вектор движения, направившись к знакомому десятнику, с которым ранее уже успел перекинуться десятком других фраз. Очень уж хотелось спросить про так некстати пропавшего Брахима. Нет, я допускал, что помощник наглым образом кинул меня, но деваться же он всё равно должен был куда-то. А раз так, хоть какие-то солдаты да должны были видеть его уход. А кто как не десятник может быть в курсе всяких солдатских слухов. Такой брат порой больше сотника ведает.

* * *

— Здесь, — указал место солдат, выделенный для сопровождения знакомым десятником.

Сапог мерзко чавкнул, уйдя по середину голени. Поморщившись, с силой выдернул его и сделал ещё пару трудоёмких шагов. Только сейчас открылась неприятная картина человеческого тела, лежавшего наполовину утопшего в грязи посреди только-только подсохшей лужи.

Склонившись над сгнившим скрученным телом, заглянул в мертвецкое лицо, торчащее из земли одним глазом, возле которого хищно наматывал круг трупный опарыш, отъевшийся до размеров дождевого червя. Трупная мерзость явно намеревалась полакомиться подгнившими остатками глаза, заходя на очередной круг по переносице. Подхватив двумя пальцами осклизлое тело опарыша, отбросил его в сторону на добрый десяток шагов. В данной ситуации это всё, что я мог сделать для Брахима уже посмертно. Копать грязь лопатой не хотелось не только мне, но и всему рядовому составу солдат. А учитывая количество не захороненных тел на руинах Отолдо, можно было с уверенностью заявить, что помощнику не будет одиноко.

— Гонцы от лагеря к форту сегодня утром случайно наткнулись, — решил вдруг добавить солдат, расценив, что моя минута молчания идеально подходит для этого.

Положив руку на спину трупу, сжал в кулак нательную рубаху помощника и попробовал потянуть. В руке жалобно чавкнул раздавленный гад, а тряпьё лишь беспомощно натянулось. Было ясно, что вытащить тело без помощи лопаты не представлялось возможности. А инструмент заранее прихватить мы не сообразили. Проделывать путь туда-обратно ни мне, ни солдату определенно не хотелось, поэтому, оглядев странные внешние раны, засунул руку под рубаху. Почувствовав толстую бечёвку, потянул один край. Импровизированная цепь крайне неохотно пошла вверх. Вскоре показался и своеобразный талисман Брахима. Потёртый мешочек тяжелый на ощупь. Перерезав верёвку, подбросил на руке находку под недовольный взгляд солдата. Избавившись от внешнего потёртого мешочка, убрал непромокаемый кошель себе в карман, почтил память верного мне человека парой последних слов и направился обратно в форт:

— Надеюсь, ты умер лёгкой смертью?

В порту убитых моряков сбрасывают в воду, привязывая что-нибудь тяжелое. Сухопутного волка принято хоронить в земле, так вот земля почти забрала его тело в свои владения. Способ похорон Брахима не вызвал во мне ни грамма чувств, чего нельзя было сказать про идущего за мной солдата. Я буквально чувствовал его презрительный взгляд исподлобья, хотя при нашей разнице, ему тогда бы пришлось смотреть мне в низ груди. Мне было плевать на мнение солдата, но учитывая трудоёмкость пути, я всё же решил заговорить:

— Думаешь, что я неправильно поступил?

Боец долго пыхтел, следуя за мной, и я уже думал, что он не станет отвечать.

— Ну и повадки у вас гладиаторов. Умрёшь и с тебя снимут последнее.

— Хах, — вдоволь усмехнулся я, чем сильно озадачил солдата. — Он не был гладиатором, к тому же, любой мародёр в глубине души мечтает, чтобы в случае смерти его добро досталось друзьям, или не досталось никому.

Боец фыркнул, но больше ничего не сказал, хотя градус призрения чуть снизился.

— А ты слышал, что творится в шахтах под городом? — зашёл на вторую попытку, заговорщицки тихим голосом.

Парень ожидаемо потянулся вперёд, сходу заинтересовавшись историей. Не то что бы мне сильно хотелось рассказывать всё, что происходило внизу, но сплетни на сплетни хоть немного разбавят нашу обратную дорогу.

* * *

Дождавшись пока место у одного из каминов опустеет, уединился с кошелем Брахима. Не сказать, что я рассчитывал увидеть здесь горы монет или ценные артефакты, учитывая что мешочек прекрасно помещался в ладони, странные бумаги, нащупанные ранее, не давали покоя. Можно было сделать это и при свете дня, но так хоть смогу сжечь ненужную документацию в случае необходимости. Развернув кошель, вынул связанные два десятка золотых монет. Прикинул их вес и бросил обратно. Вытащил смотанные кольцом мелкие бумажки и развернул их.

Сначала я не понял что за бумаги, сложенные в довольно толстую пачку, попались мне в руки, однако, совсем скоро стало доходить. Пересчитав каждый листочек, прикинул их стоимость. Копейки. Те самые листовки с розыгрышем приза, которые продавали дети в Толе. Первый порыв был выбросить ненужную бумагу в огонь, дабы не мучиться с ними. Но руку что-то остановило. Брахим был не из тех, кто был столь наивен, так почему же? Должен был выиграть или поистине проникся таким способом развода? Как бы то ни было, я свернул бумагу в кольцо и запихал в кошель, решив повременить.

* * *

Армия была похожа на одного гигантского удава. Когда встала первая его часть и ушла в путь, фуражиры и инженеры ещё дремали, прекрасно понимая, что их выход может затянуться ещё на полчаса или даже час. Шагать нам вновь не пришлось, нужно было лишь сесть в телегу и ехать, и ехать, и ехать, пока когда-нибудь на горизонте не замаячит воинство кригов, если оно ещё по какой-то причине до сих пор находится в Ледяном Гейзере. С каждым днём сомнения в этом всё росли и росли, но тактики на то и тактики, что им многие военные вещи намного виднее, чем простым солдатам.