— Эйта пришла… — пронеслось по залу.

— И Хель…

— А какая смерть молодая-то…

— А может, все же не смерть? — проблеял кто-то.

Что ж, смерть не смерть, но да, кому-то должна наступить хана.

— Вот этот — наш клиент. — Белка уверенно ткнула лапой в меченого.

Взгляды, в которых одновременно застыли испуг и жажда крови, устремились на типа со шрамом. Вот он, тот самый миг, когда ты либо возглавишь восстание, либо тебя сметет волна фанатиков.

Раньше я не подозревала, как много проблем в этой жизни можно решить с помощью кружки пива. Порой — выпитой, порой — разбитой о чью-то голову. Один взмах рукой, и в моей ладони осталась лишь глиняная ручка. А почти пустая кружка, из которой пил меченый, отправила его если не в царство Морфея, то близкое к оному.

Коварно оглушенный точным ударом, маг закатил глаза и стек на пол.

— Хель, забирай, — сказала я таким тоном, словно увидела старую добрую знакомую, и указала мелкой на собственноручно оглушенную добычу.

А потом в полной тишине подняла с пола куртку, отряхнула и надела.

Теперь все таращились уже на меня, словно в первый раз увидели. Вернее — толком рассмотрели. И увиденное многих отчего-то пугало. Почему-то многие пялились на мою злополучную одежку. А точнее, на символы, выжженные на коже куртки.

В глазах мелкой возник немой вопрос: «Кто? Я — смерть?» Белка была сообразительнее, то бишь опытнее в делах развода не только нечисти на деньги, но и простых темных на интерес.

— Заберем обязательно, — елейным голоском пропела она. — А еще с ума сведем.

После чего рыжая выразительно развела лапы.

— Г-г-госпожа смерть, н-н-не извольте бесп-п-покоиться, с-с-сейчас упакуем в лучшем виде, — с дрожью в голосе выдал трактирщик, вклинившись в нашу девичью беседу. — А если милостивой пожирательнице понадобится душа этого порубежника, то мы и слова не скажем. Отвернемся и даже не увидим ничего…

И тут до меня дошло, что за униформу на этот раз приволокла мне белка. У-у-у, рыжая! Таксидермист по ней плачет!

— Мне скорее нужно его тело, — ляпнула я.

— Ага, для любви, — ехидно добавила белка.

— Для любви… — ошарашенно протянул хозяин.

А у меня возник вопрос: кто такой, собственно, порубежник?

Впрочем, вопрос, который мог выдать меня с головой, я отложила до лучших времен.

— Ага. Большой и неземной, — украдкой показывая белке кулак, вынужденно согласилась я.

— Ну вы, госпожа пожирательница, сразу бы так и сказали, что полюбовника отлавливаете своего. Мы бы с ребятами этому делу ни в жизнь бы мешать не стали.

Я прищурилась и изогнула бровь, словно вопрошая хозяина: «Ты что, бессмертный?» Подействовало. Он враз замолчал и ловко связал оглушенному руки грязным полотенцем, которым еще недавно протирал стойку. Все остальные выжидательно таращились на меня.

Вскоре бесчувственный рыжий оказался спутан не только по рукам, но и ногам: у ушлого хозяина нашлась еще и мокрая половая тряпка, которой маг преотлично стреножился.

Белка что-то зашептала мелкой на ухо, после чего та звонко заявила на весь зал:

— Кэр, а мы его убивать за измену тут будем или на улице?

Я огляделась, словно прикидывая, какому столу оказать честь быть разделочным.

По залу пронесся сдавленный шепоток:

— Вот это псих…

— Изменить пожирательнице…

— Да с ней же ни один нормальный не будет связываться. Хотя на рожу и смазливая…

Мелкая, словно не слыша ничего, щелкнула пальцами, и тело рыжего поднялось в воздух, да так и замерло в положении «лежу на операционном столе, отдыхаю».

Я для вида ухватилась за сапог и делано возмутилась:

— Эй, Хель, мы так не договаривались.

— Так, не так… Какая трупу разница-то?

И в этот самый момент рыжий не нашел ничего лучше, чем очнуться. А судя по активности действий, смысл последней фразы дошел до него отчетливо. Он дрыгнулся в воздухе и протестующе замычал.

Оказывается, мстительный хозяин не только скрутил меченого, но и заткнул ему рот кляпом. Боюсь даже представить, из чего был последний.

Белка же, пользуясь тем, что ее из-за головы мелкой никто не видит, изобразила жест домушника: мешок с добычей на плечо, и тикаем. Я поняла ее без дополнительных пояснений, схватила вторую ногу рыжего и, благо наш трофей благодаря заклинанию левитации ничего не весил, перекинула его через плечо.

Рыжий попытался извернуться. Но я из личного опыта подобной транспортировки вспомнила действенный метод успокоения.

Шлепок по заду рыжего вышел звонким. Ошалели все. Моя добыча, которую по ягодицам, судя по всему, шлепали в ползунковой юности. Посетители таверны, не ожидавшие, что хрупкая пигалица не только не крякнув перекинет рослого мужика через себя, но и по-хозяйски вдарит ему, как норовистому жеребцу, по крупу. Мелкая, видимо углядевшая в этом жесте потенциальную измену Деймону, даже поперхнулась на вдохе и закашлялась.

Лишь я невозмутимо тащила свою добычу к выходу, да белка, сцепив обе лапы в жесте победителя, потрясала ими над головой. Благо делала она это абсолютно беззвучно.

Когда мы оказались на улице, я завертела головой, озираясь.

— В подворотню, — тут же сориентировалась белка, махнув лапой в неприметный проход между домами, который и переулком-то назвать было тяжело.

Я поспешила с ношей туда. Мелкая, возмущенно сопя, — за мной.

Еле успели. Заклинание левитации закончилось чуть раньше, чем мы скрылись с улицы, и последние несколько шагов я таки пронесла на себе эту тушу. С виду тощий и жилистый порубежник оказался дюже тяжелым.

Рыжий, которого небрежно свалили на снег, попытался трепыхаться, даже умудрился сбить меня с ног. Но тут не подкачала белка: она взбежала ему на грудь, схватила лапами щеки и рассерженной коброй прошипела:

— Замри!

То ли это было заклинание такое, то ли меченый проникся тем, что квинтэссенция чистейшего сумасшествия топчется по его груди, но дергаться перестал.

Я встала на четвереньки, потом распрямилась и, отряхнув колени, невозмутимо начала впаривать това… декламировать свое деловое предложение:

— Мы немного не с того начали наше знакомство. Предлагаю попробовать еще раз.

Рыжий замычал. Мила, склонив голову набок, глубокомысленно изрекла:

— По-моему, для продолжения разговора стоит вынуть у него изо рта затычку.

Рыжая, как ударная сила команды «Горячие белочки», отцепила одну лапу от щеки, показала кулак и выразительно произнесла: