Как раз в этот момент наездник, который правил скакуном по кличке Сельв, прижался щекой к шее своего коня, и я увидела, как раздвоенный язык мужчины воткнулся в плотную лошадиную шкуру. На скулах жокея что-то блеснуло, и я могла поклясться, что это чешуйки, а не капли пота! Сельв всхрапнул на ходу и вдруг ускорился, словно в его жилы влили литр энергетика. Догнал императорского скакуна и пошел с ним ноздря в ноздрю. 

Трибуны взвыли. Я – тоже! 

Неужели Руш проиграет?! Неужели он ни разу не приходил первым только потому, что на его спине сидит обычный человек, а не демон?!

Наверное, мне следовало сообщать о своем наблюдении принцу, потребовать, чтобы скачки остановили, но я, как завороженная, наблюдала за тем, как лошади преодолевают последний десяток метров. Руш очень старался. С морды Сельва клочьями падала пена. У меня появилось подозрение, что несчастный скакун не выживет после этой гонки. 

«Бом-м-м!» – артефакт, выполнявший роль датчика, регистрирующего пересечение финишной черты, подал сигнал. Скакуны пролетели еще с десяток метров, замедляясь. Потом жокеи спрыгнули со спин своих лошадей, но не позволили им стоять на месте: повели по кругу. Руш выглядел усталым, но шел уверенно, как и третий участник забега. А вот Сельв начал пошатываться, всхрапывать, дергать головой, будто ему в ухо залетело кусачее насекомое. 

– Что это с ним? – произнес Нибу Иру с недоумением. 

И я, наконец, озвучила свои наблюдения:

– Жокей Сельва – демон. У него раздвоенный язык и чешуйки на лице. Он вонзил свой ядовитый язык в шею скакуна незадолго до финиша. Сначала Сельв ускорился, но теперь ему с каждым шагом становится все хуже!

– Тебе не почудилось, Эва?! – принц потянулся к поясу, на котором висел брелок-артефакт, чем-то там щелкнул. 

– Нет! – горячо возмутилась я. – Клянусь, все так и было!

– Верю. – Его высочество нахмурился. – Не думал, что дом Тарнов пойдет на сговор с ас-сурами...

После этих слов у меня появилась куча новых вопросов, но Нибу Иру, заметив, что я намерена приступить к расспросам, предупреждающе качнул головой:

– Не сейчас! 

– А когда?! 

– Пригласи нас четверых на ужин, Жемчужина. Меня, Сон Брана, Эда Полана и Шарли Гэла. Мы сможем спокойно поговорить обо всем без лишних ушей.

– Хорошо! Приглашаю, – вздохнула я. 

Похоже, провести вечер в уединении у меня не получится. Но и сидеть дальше в неведении я была категорически не согласна!

Пока мы переговаривались, появился неприметный мужчина – агент имперской службы безопасности и подчиненный младшего принца. Мужчины о чем-то зашептались. Я сидела совсем рядом, но не смогла разобрать ни одного слова! Похоже, мешал не только непрекращающийся шум на трибунах. Я была почти уверена, что использовалась какая-то магия.

Хотела бы я сама получить хоть капельку силы и начать, наконец, магичить! Но для этого нужно завершить отбор и назвать пять имен… Нет! Сейчас не время об этом думать! 

Я отвернулась от принца и перевела взгляд на стадион. В центр поля как раз вышел глашатай в своем малиновом берете с пером и заговорил, перекрывая мощью магически усиленного голоса шум на трибунах:

– Белый кристалл и желтый! Вы уже готовы узнать, какой из них воссиял, знаменуя победу?

– Да-а-а! – раздался рев из тысяч глоток.

– Так смотрите же, господа, своими глазами! И чествуйте победителя!

На воздетых к небу ладонях глашатая засиял белый кристалл. Желтый остался блеклым. Похоже, в этот раз даже укус демона – ас-сура не помог Сельву обойти императорского скакуна Руша. Впервые за два десятка лет первое место заняла лошадь императора!

Жокеи привели лошадей к финишной черте. Когда трибуны взорвались криками, наездники заставили животных встать на дыбы. Это было красиво, но только до того момента, как Сельв, закатив глаза, не начал падать. Он опустился на передние ноги. Они подломились и жеребец, вращая глазами, хрипя и пуская пену, завалился на бок. 

Руша и второго скакуна поспешно увели прочь. Для Сельва прикатили деревянную платформу и кое-как погрузили жеребца на нее. Накрыли парой попон и увезли. 

– Похоже, скакун Тарнов обречен, – раздался у меня над ухом голос принца. – Если бы Сельв пришел первым, Тарны, конечно, заработали бы столько, что гибель отличного породистого скакуна окупилась бы многократно. Но что-то пошло не так…

– Я хочу уйти отсюда! – мне, в отличие от слишком уж спокойного Нибу Иру, было не по себе от мысли, что несчастный Сельв расплатился жизнью за амбиции своих хозяев. На глаза наворачивались слезы, и даже огромный выигрыш не мог подсластить горечь, подступившую к горлу. 

– Ты очень чуткая и жалостливая, Жемчужина. – Его высочество погладил меня по виску и скуле кончиками пальцев. – И при этом сильная и стойкая. Я восхищаюсь тобой!

– Не стоит, мой принц. Я – обычная, если не считать того, что стала жрицей Рождающего… и то не по своей воле.

– Родители вынудили? – понимающе кивнул Нибу Иру. 

– А? Да, родители… – я едва не отхлестала себя по щекам. 

Да что же это со мной такое?! Второй раз за день выдаю себя! Надо собраться и не болтать все, что приходит в голову, а тщательно обдумывать каждое слово! А пока лучше и вовсе прикусить язык!

Я замолчала и не открывала рта, пока не оказалась снова в своих Розовых Покоях при Храме Рождающего. К счастью, Нибу Иру отнес мою внезапную молчаливость насчет того, что я все еще переживаю за Джано Рейна и за несчастного скакуна Сельва. Его высочество даже посчитал нужным извиниться:

– Прости, Жемчужина, – сказал он, остановившись у подножия лестницы, ведущей на галерею второго этажа. – Не думал, что этот день вместо радости принесет тебе испытания и огорчения. Обещаю, что найду способ утешить тебя и сделать что-нибудь приятное! 

– Не нужно извиняться, мой принц. Это была моя идея – насчет поездки на скачки. Так что мне не в чем тебя упрекнуть.

– Значит, до ужина, Эва?

– До ужина, твое высочество. 

Я сбежала от мужчины раньше, чем он успел наклониться и поцеловать меня. 

Не то чтобы поцелуи венценосного жениха были неприятны, но в тот момент мне вообще не хотелось целоваться – ни с кем!

– Санна! Купель с маслами! Умоляю! – воскликнула я, едва взобралась на второй этаж.

– Да, госпожа! – на этот раз меня дожидались сразу две прислужницы.

Одна тут же помчалась готовить воду. Вторая помогала снимать одежды и разбирать прическу. 

Минут десять, и я, наконец, погрузилась в теплую ласковую воду. 

– Девушки, прошу, оставьте меня одну! 

Прислужницы помялись, но все же ушли.

И тут, наконец, я смогла выплеснуть все, что накипело!