— Чего ты от меня хочешь? Денег?

— Нет, что вы! Я прекрасно знаю, что у вас их нет иникогда не было. Да меня деньги и не интересуют. Я хочу найти сестру иплемянницу. Поэтому от вас мне нужно узнать все, что вам известно.

— Мне ничего не известно! — прошипела СветланаФедоровна, как гадюка, которой наступили на хвост.

— Шутки кончились! — раздельно произнеслаРита. — Вы и не представляете, с какими людьми связались и на какую жизньобрекли собственную внучку из ненависти к Марине.

— Но я.., я ничего не знала, — прорыдала гадюка.

Теперь она решила бить на жалость.

— Плохо, — огорчилась Рита, — тогда мы будемпытать Евгения, пока он нам все не расскажет…

— Он ничего не знает! — вскрикнула СветланаФедоровна в ужасе.

— Плохо, — повторила Рита, — значит, мы будемпытать его очень долго.

— Нет, нет! Я скажу вам все, все, что знаю…

— Я слушаю, — Рита была спокойна, кактелефон-автомат.

— Но я знаю совсем мало… — И наконец решившись,Светлана Федоровна упавшим голосом проговорила:

— Нотариус Семиухов Викентий Романович, телефон327-27-24… Я имела дело только с ним.., честное слово, больше я ничего не знаю!

В трубке послышались всхлипывания, и наконец СветланаФедоровна еле слышно проговорила:

— Отдайте мне Женечку! Пожалуйста!

Послышался вопль Евгения — это Сережка, невзирая на запретФюрера, все же залепил ему в глаз.

— Ав-в, — завыла Светлана Федоровна, забыв отужаса человеческие слова.

— Да оставь ты его! — в сердцах крикнула Рита ибросила трубку.

В приемной нотариуса Семиухова примерно за час до закрытияпоявилась весьма сексапильная блондинка, завитая, как пудель, и накрашенная,как индейский вождь перед боем.

Одета была блондинка в трикотажное красное платье,невероятно тесное. Вызывающе покачивая бедрами, блондинка подошла кбритоголовому парню бандитского вида, который задумчиво смотрел в экранкомпьютера. Видимо, он исполнял здесь сразу две должности: секретаря и вышибалы.Наклонившись к плечистому секретарю так низко, что рискованный вырез платьяоказался прямо у него перед глазами, красотка прощебетала:

— Могу я поговорить с Викентием Романовичем?

Парень, видавший виды, тем не менее благосклонно задержалсявзглядом на вырезе и наименее хамским голосом, на который был способен,спросил:

— А вы записывались?

— Нет, — честно призналась блондинка. — Номне очень, очень нужно с ним поговорить!

Помогите мне, прошу вас! Я буду так вам благодарна, такблагодарна!

При этих словах она выразительно закатила глаза и призывноповела бюстом. Секретарь нервно сглотнул, покосился на ожидающих приема старухи, включив переговорное устройство, произнес охрипшим голосом:

— Викентий Романович, вы не сможете принять одного..,очень ценного клиента? — Затем он поднял взгляд на блондинку и сказал:

— Сейчас выйдет человек, сразу заходите.

Сидевшая поблизости старуха с пламенным взором прирожденнойактивистки подскочила и закудахтала:

— Это почему это она вне очереди? Сейчас будет очередь дамыв шляпке, потом очередь гражданина с палкой, потом очередь дамы с авоськой,потом — моя…

— Девушка по предварительной записи, — суровоотрезал вышибала.

— Мы все по предварительной, — не унималась стараяактивистка. — Если она пройдет, мы можем не успеть! Я третий раззаписываюсь!

— У девушки абонемент! — рыкнул парень. — Абудете шуметь — очищу помещение!

— Не имеете права! — пискнула активистка, норешила от греха замолчать: вдруг действительно очистят.

Как раз в это время от нотариуса вышла разбитная бабенка такназываемого бальзаковского возраста, и блондинка под ненавидящими взглядамиочереди проскользнула в кабинет.

Совершенно разнузданной походкой она подошла к столунотариуса и села напротив него, вызывающе закинув ногу на ногу и поддернув юбкудо последних мыслимых пределов.

Нотариус, плешивый мужичок с маслеными глазками, поднялголову, уставился на посетившее его кабинет явление природы и с интересомпроизнес:

— Слушаю вас!

— Викентий Романович; дорогой! Вся моя надежда толькона вас!

— А в чем дело? — В голосе нотариуса прозвучалаподозрительность, свойственная представителям этой профессии.

— Понимаете, моя тетушка при смерти… — Красотка открыласумочку, вынула оттуда кружевной платочек, поднесла его к совершенно сухимглазам и громко всхлипнула.

Нотариус тоскливо покосился на графин с тепловатой кипяченойводой и спросил:

— Но при чем тут я? Я же не врач, я нотариус!

— Совершенно верно! — Блондинка придвинуласьбюстом к нотариусу и продолжила:

— У тетушки есть квартира. Я — ее единственная..,почти.., родственница. Так вот.., вы понимаете?

— Не совсем, — потеплевшим голосом ответилнотариус.

Тема начала его интересовать.

— Не могли бы вы вместе со мной навестить мою тетушку вбольнице и заверить ее подпись на завещании? Ведь у вас, кажется, есть такаяформа услуги? — При этих словах блондинка снова раскрыла сумочку ипринялась чем-то там шуршать.

Шуршание это ни с чем невозможно было спутать: так заманчивошуршат только доллары.

Блондинка еще немножко пошуршала и промурлыкала совершенноинтимным голосом:

— А я, Викентий Романович, была бы вам так благодарна,так благодарна!

Нотариус окинул клиентку плотоядным взглядом и протянул:

— Ну я прямо не знаю… Может быть, завтра… Сегодня я такзанят…

— Викентий Романович! — Красотка всплеснула рукамии в ужасе округлила глаза. — Ведь тетя при смерти! Она не доживет дозавтра! Викентий Романович, я очень, очень вас прошу! Моя благодарность… — Сэтими словами она снова поколыхала бюстом и еще раз для верности пошуршала всумочке.

Нотариус тяжело вздохнул, облизнулся и проговорил снекоторым пафосом:

— Ну что с вами поделаешь. Помогать тяжелобольным — этонаш долг!

— Да-да! — восторженно поддержала егоблондинка. — Именно долг!

— Хорошо, подождите меня в приемной.

Я сейчас закончу здесь, и мы поедем к вашей тете.

Блондинка, довольно потупив глазки, выскользнула в приемнуюи скромно села в уголке, купаясь в атмосфере ненависти остальных посетителей.