— Спасибо. А то совсем из головы вылетело.

— У твоего папы такой милый акцент! Жалко, что у тебя нет…

— Есть, но мой акцент проявляется, только когда говорю с шотландцами, то есть очень редко. Еще в детстве научился разговаривать по-вашему, по-канадски — ровно, с верными модуляциями и ударениями, как диктор на телевидении. Между прочим, я тебе звонил, но телефон был отключен…

Леа вздыхает:

— Извини! Пришлось выключить на время съемок, а потом просто забыла…

— Ну и как прошли съемки?

— Отлично! Даже лучше, чем отлично. Торопилась в магазин, хотела тебе рассказать, но тут вся эта история…

— Так рассказывай скорее!

— Оказалось, режиссер дружит с одним агентом по имени Джереми. Ну вот, а этот Джереми сотрудничает с кастинг-режиссером на Си-би-си, который сериалами занимается. В общем, Джереми по чистой случайности тоже присутствовал на съемках, увидел меня и сказал, что им как раз нужна актриса на роль второго плана в трех сериях и я идеально подхожу! Снимать будут в начале года. Смотрел сериал «Королевская охота»?

— Про сотрудника Королевской конной полиции, которому поручили премьер-министра охранять?

— Да! Через месяц будут снимать серию в трех частях про то, как перед выборами сдвинувшийся афганский ветеран хотел убить премьер-министра.

— Да уж. Тема до боли знакомая. Прости за каламбур.

Леа смеется.

— Что правда, то правда! Зато теперь у меня есть соответствующий опыт! Буду играть сестру ветерана. Она помогает полиции разыскать брата, пока еще не поздно. Если роль достанется мне, это же настоящий прорыв!

— Грандиозно!

— Вот именно! Съемки закончились вовремя, но потом Джереми повез всех в ресторан. Там он мне все это и объяснил.

Или мне показалось, или имя Джереми упоминается в рассказе подозрительно часто. Усилием воли беру себя в руки. Разумеется, первым делом в голову приходит самое очевидное — этот Джереми использует роль как приманку, чтобы затащить мою девушку в постель. Но вслух такое произносить нельзя, ведь этим я дам понять, что не считаю Леа талантливой. Получится, будто ею могут заинтересоваться только в одном, вполне определенном смысле. А это неправда. Да, признаю — ни разу не видел, как играет Леа, поэтому не мне судить о ее актерских способностях. Но когда дело касается Леа, сохранять объективность трудно.

— Да, здорово…

— А знаешь, какая самая хорошая новость? Я ведь еще самую хорошую новость не сказала!

— Ну и что же это за новость?

— Джереми знает человека, который будет проводить кастинг для нового фильма Тарантино! Если с сериалом все получится, обещал устроить меня на прослушивание!

— Шутишь!

Сказать, что я впечатлен, значит ничего не сказать. Конечно, Тарантино избытком скромности не страдает, но в его случае это совершенно оправданно. Если только он не сделает какой-нибудь глупости — например, снимет продолжение «Трансформеров», — через десять лет его имя будет стоять в одном ряду с именами Лина, Хичкока и Кубрика. Если Леа снимется у Тарантино хотя бы в эпизоде, это будет стоить главной роли у кого-то другого. Да она в историю мирового кинематографа войти может!

— Знаю, о чем ты думаешь, — проницательно прищуривается Леа.

— О чем?

— Джереми все это говорит, только чтобы затащить меня в постель.

— Нет, — отбиваюсь я. — На самом деле я думаю, что ты очень талантливая актриса и заслуживаешь успеха. А если он и хочет затащить тебя в постель… Что ж, это естественно. Ты — красивая женщина, он — мужчина, чего еще ожидать?

— Не забывай, — произносит Леа. — Я не первый день в этом деле кручусь. Я тебе не наивная Красная Шапочка. Я все проверила. Джереми действительно сотрудничает с теми людьми, о которых говорил.

— Я и не спорю, — отвечаю я. — По-моему, замечательные новости! Представляешь, как здорово будет, если получишь роль? Даже пробоваться на нее — уже большая честь!

— Рада, что ты тоже так считаешь, — говорит Леа и целует меня. — А теперь скажи что-нибудь шотландское.

— Какое?!

— Ты чуть не лишился некоторых важных частей тела, — произносит Леа, расстегивая блузку. — Прежде чем тебя выписать, надо проверить, хорошо ли они функционируют.

— А вдруг медсестра войдет? — спрашиваю я, но больше для порядка. Кошусь на дверь. — Что, если за мной следят?

— Скажем, что проводим научное исследование. — Леа стягивает джинсы и бросает трусики на пол. — В состоянии ли жертва огнестрельного ранения сохранять эрекцию достаточно длительное время, чтобы девушка успела несколько раз достичь оргазма?

— Потом отправим статью в журнал «Ланцет». А то исследуют всякую нудятину, читать невозможно, — говорю я, а Леа тем временем садится на меня верхом. — Но, к сожалению, наши результаты не опубликуют — скажут, слишком мало испытуемых.

— У тебя учащенный пульс, — замечает Леа, расстегивая лифчик и перебрасывая через монитор.

— Кто бы мог подумать, что лежать в больнице так классно!..

— Я же просила сказать что-нибудь шотландское.

Как назло, на ум ничего не идет.

— Ну, не знаю… Драмнадрохит. Это где Лох-Несское чудовище живет…

— Еще!

— Тэм-о-шентер.

— Дурачок, это же берет с помпоном.

— Шон Коннери. Эдинбург. Волынка. Роберт Бернс. Хаггис.

— Ты точно шотландец?

— Что, не заводит?

— Ты меня уже завел, так что можешь помолчать…

— С радостью.

К счастью, за два последующих часа медсестра ни разу не заглянула ко мне в палату.

Рождество у нас проходит тихо, особенно по сравнению с предпраздничными неделями. Накануне мы с Леа украшаем маленькую пластиковую елку, потом сворачиваемся клубочком на диване и смотрим, как бедный Ральфи чуть не выстрелил самому себе в глаз в «Рождественской истории». Пьем горячий шоколад с бренди и заедаем churros — успел забежать в кафе «Оле» до закрытия. Удивительно, но факт — Фермина не задавала вопросов ни о стрельбе, ни о других наших новостях, что совершенно нетипично.

На следующее утро спим допоздна, потом смешиваем коктейль «Мимоза» и вручаем друг другу подарки. Сам я своим выбором очень доволен — ожерелье, которое Леа заметила на витрине и сказала, что оно красивое; фигурка Уолтера Собчака; набор ее любимых масел для ванны; и наконец, подарочный сертификат на все услуги в новом спа-салоне на Янг-стрит. Слышал, все знаменитости туда ходят. Конечно, мой банковский счет нескоро оправится после такого удара, но в подобных вещах лучше перебдеть, чем недобдеть.

Но главный подарок остается спрятанным в верхнем ящике моей тумбочки. Пока не решил, когда лучше его вручить, но рождественское утро — определенно неподходящее время. Тут надо как следует подумать…