Даниэль… Вот кто окончательно сбил меня с толку. Ненавидеть легко, испытывать неприязнь тоже. Для этого не надо думать, понимать, искать причины и объяснения, появившись единожды, гнев распаляет сам себя. Но, если отмести середину и соединить начало и конец наших встреч, получалась весьма занимательная картина: спасение жизни, защита, когда ситуация с Иридой стала поистине напряженной, принятие в команду и будущая игра.

Ненормальный. Опасный. Слишком догадливый. Добрый? Нет, не вяжется. Лишившись привычных чувств, я пока не отыскала новые.

Поразительно, но в выходной день на улицах студенческого района было пустынно, не в пример шумным будням.

Высокие фонари, сверкавшие мутными стеклами из-за палящих лучей солнца, нагретая брусчатка, отчего вдалеке пространство искажалось, ходило волнами, будто становилось жидким, как вода, а разномастные дома соседствовали со зданиями-близнецами.

Некоторые крыши сплошь покрывала изумрудная зелень, а тонкие лианы взбирались вверх по одной из стен.

Пользуясь возможностью, я вспоминала фрагменты карты и сопоставляла их с реальностью. Получалось неважно, но я старалась.

Отыскав домик привратника, я столкнулась с проблемой – долгое время никто не выходил – и успела подумать, что внутри пусто. Звон колокольчика и стук в калитку ничего не дали, поэтому, проявив чудеса наглости, я перелезла через забор и забарабанила во входную дверь. Вскоре по ту сторону послышались первые признаки жизни.

Привратник – чернобородый дядька, глухой на одно ухо – с неохотой залез в архивные записи. Когда он ругался, это можно было расслышать на улице. Я проговорила имя Дарлы несколько раз, и в последний уже почти кричала. Скверное настроение служащего сопровождалось диким амбре перегара, подобного которому я еще не встречала, видимо, у кого-то выдалась веселая ночка.

Улепетывала от дома мужчины я со всех ног.

Дома нумеровались привычно – название улицы и номер. Но нужная мне табличка покосилась и съехала вниз, спрятав большую часть названия за разросшимся кустом.

Надеюсь, ректор живет отдельно. Судя по поведению Дарлы, у них серьезные проблемы в общении.

Собравшись с мыслями, я дернула за веревочку, свисающую у ворот, и принялась ждать.

Прошло около минуты, и я расслышала громкий хлопок дверью и набрала в легкие воздуха, готовая произнести отрепетированное приветствие.

– Добрый… – замолчала, увидев недовольное лицо Дарлы через приоткрывшуюся калитку. – Привет.

– Привет. Что ты только что пыталась сделать? – Дарла, нахмурив брови, осмотрела меня с ног до головы.

– Думала, служанка откроет или еще кто, – отозвалась я. Наверняка дочка ректора уже жалела, что связалась со мной.

– У меня нет служанки. Проходи, – буркнула она, открывая калитку настежь.

Я ценила простор, но для городского жителя иметь в распоряжении целый дом несколько диковато.

Ступеньки на крыльце бугрились, местами камень потрескался и выглядел не столь аккуратно, а по краю массивной входной двери шла окантовка из металла.

– Чай? – спросила Дарла, когда мы вошли.

Руки девушки боролись с поясом халата из плотной пурпурной ткани. Вскоре дочь ректора осталась в одном домашнем платье длиной выше колен.

– Нет. Воды. Если можно.

– Скромная? – усмехнулась Дарла, складывая руки на груди.

– Не очень. Но и наглой быть не люблю. – Сняла рюкзак с плеч, перехватывая его за лямки.

Дочь ректора проследила за моими движениями, а потом, преувеличенно тяжело вздохнув, проговорила:

– Идем. На кухню.

– Ты не выглядишь удивленной, – заметила я.

– У меня было предчувствие, – откликнулась она, проводя ладонью по голове. Рука Дарлы дернулась было к резинке, собирающей длинные блестящие волосы в хвост, но остановилась на полпути.

Ей будто некомфортно.

Волосы открывали миловидное личико со светлой кожей и большими миндалевидными глазами. Скользнув взглядом по фигуре девушки и сосредоточившись на подрагивающем при каждом шаге хвостике, решила, что она довольно привлекательна, а прическа, с которой она ходила в академию, подобна защите, отгораживающей ее от остальных.

– Интересные у тебя таланты, – отстраненно проговорила я.

– Не лучше твоих, – парировала девушка.

– Пока я заметила у себя лишь один дар – отыскивать все больше проблем.

Дарла хмыкнула, словно соглашаясь.

На кухне царил привычный по моим меркам беспорядок. На столе – неубранная, но чистая тарелка, кружка, несколько непрозрачных склянок размером с солонку и смятое голубое полотенце.

– Ты живешь не с отцом?

– Нет. Нам было бы некомфортно в одном доме. – От голоса Дарлы повеяло холодом.

Мне протянули стакан с водой, ледяной настолько, что подушечки пальцев занемели. Дочь ректора быстро вспыхивала, словно огонек зажигалки. Неудивительно, что в академии предпочитали с ней не связываться.

Я нахмурилась и, так и не отпив, поставила стакан на край стола.

– Я хотела еще раз тебя поблагодарить. – Запустив руку в рюкзак, вытащила небольшой сверток из нескольких слоев белой бумаги.

Мне нечего было предложить или подарить, но и с пустыми руками не могла заявиться в гости.

– Неужели сама приготовила? – с насмешкой спросила Дарла, развернув бумагу.

– Я помогала, – слукавила. На самом деле Дарина до последнего не хотела мне ничего поручать, я только помыла пару чашек.

– Мне плохо не станет? – спросила дочь ректора, доставая булочку из свертка.

– Я передумала. Сама съем, – выдернула сдобу из ее ладони.

– Ты чего?! Отдай! – Дарла нахмурилась, сверля меня взглядом. – Ладно. Извини. Перегнула палку. Спасибо за подарок, – сдавшись, неохотно промямлила она. – Ты вернешь мне булочку?

Я вновь мельком осмотрела кухню. Кажется, Дарла никогда не готовила и питалась лишь в академии. На самом деле я тоже была далека от кулинарии. Макароны сварить, картошку пожарить – всегда пожалуйста, но на что-то посложнее у меня не хватало терпения. Быстро надоедало.

– Держи.

Дарла расплылась в улыбке, не забыв при этом вновь придвинуть к себе сверток.

– Так о чем ты хотела спросить?

– Я не говорила, что собиралась о чем-то спрашивать, – проговорила я, наблюдая за девушкой. Огромный кусок булочки уже исчез у нее во рту.

Дарла меня совсем не стеснялась, вела себя как голодный звереныш.

Между тем девушка выглядела милой и настоящей, без фальшивых ужимок. От этого становилось уютней и спокойнее. После вчерашнего ужина я никак не могла расслабиться, на душе скребли кошки.