Обстановка Дома творчества была небогатой и сильнонапоминала канцелярскую. Длинный коридор и шесть дверей по обе стороны. Передпервой дверью Женька остановилась, хитро мне подмигнула и отважно вошла. Заогромным столом в полном одиночестве восседал дядька неопределенного возраста истранной наружности. Он явно скучал и вертел в руках ключ. Пальцы толстенькие,короткие, с неровными, точно обгрызенными ногтями. При виде нас он оживился,громко сказал «здравствуйте» и «присаживайтесь», после чего продолжил возню сключом, но теперь выглядел не просто скучающим, а задумчивым. Я взглянула на Женьку,но спросить, что это за тип, не рискнула: комната маленькая и мой вопрос он бынепременно услышан.

Мы сели у окна на расшатанные стулья, Женька закашлялась идипломатично заявила:

— Хорошая погодка сегодня…

Дядьке надоело тоскливо пялиться на закрытую дверь, и онрешил поддержать разговор. Женька на радостях запела соловьем, легонькотолкнула меня в бок локтем и с видом ярмарочного зазывалы сообщила:

— А это, Яков Семенович, моя подруга Анна Асадова…

— Ага — хмыкнул он, — автор детективных произведений.

— Я пока написала только один роман, — испуганносообщила я, сообразив, что дядька здесь самый главный.

— Сейчас все пишут, — сказал он и засмеялся. Мызасмеялись тоже, решив, что это шутка и реакции от нас ждутсоответствующей. — Что ж, посидите немного, а я покурю. — Ипатовподнялся и пошел к двери, а я накинулась на Женьку:

— Это правда он?

— Кто? — испугалась она.

— Твой Ипатов, конечно! Скажи на милость, почему онтакой чумазый?

— Откуда мне знать? Он гений. К тому же демократ иувлекается восточной философией или чем-то там еще. Мудрецы не любят мыться. Иотстань, я волнуюсь, а ты пристаешь с глупостью.

Тут дверь распахнулась, и в комнате появилась оченьколоритная парочка. Круглолицая румяная дама невысокого роста и выдающейсякомплекции и длинный худой мужчина, очень похожий на суслика.

— Здравствуйте, — нараспев сказала женщина, асуслик кивнул.

— Это Оля и Сережа, — затрещала Женька. — Аэто Анна Асадова, про которую я вам рассказывала.

— Читали, читали, — бабьим голосом заявил Сережа ихитро мне подмигнул. В ответ я выдала свою лучшую улыбку.

Понемногу в комнате стали собираться люди, за исключениемлунолицей Ольги одни мужчины. Гениальный Ипатов тоже вернулся и теперь баловалтоварищей какой-то притчей, при этом почему-то стоя к Ольге спиной, но ей испина, судя по всему, нравилась, она неотрывно смотрела в затылок Ипатову сблуждающей на губах улыбкой и, сложив на груди пухлые ладошки, томно вздыхала.Потом повернулась ко мне и громким шепотом заявила:

— Гений гениален даже в малом.

Смысла я не уловила, зато заметила, как уши гения дрогнули,а он, выдержав паузу, наконец-то повернулся к толстушке лицом и добродушноспросил:

— Как здоровье? — А между прочим, мог бы и неспрашивать: глядя на ее круглое лицо с ярким румянцем, только жуткий недотепаусомнился бы в том, что Ольга исключительно здорова.

— Спасибо, — расцветая улыбкой, ответила Ольга иторопливо добавила: — Я прочитала ваш роман. На одном дыхании. — В этомместе она судорожно вздохнула, подняла взгляд к потолку и еще раз повторила: —На одном дыхании…

— Ну-ну, — кивнул Ипатов и, расправив плечи,зашагал к своему месту за столом.

Все торопливо расселись, почему-то не глядя в наш сторону,более того, все как бы нарочно делали вид, что нас здесь и вовсе нет. Такоеневежливое и даже странное поведение меня не на шутку разволновало, я усмотрелав этом дурной знак.

— Вы знаете, — произнес Ипатов с легким намеком наторжественность, — сегодня у нас обсуждение… романа Анны Асадовой. —Он кивнул головой в мою сторону. — Роман написан в жанре детектива. —При этом слове все непроизвольно поморщились, а я еще больше испугалась. —С рукописью ознакомились?

Трое из семи сидящих мужчин кивнули, а мне стало стыдно:отняла время у серьезных людей…

— Я также ознакомился с рукописью, — вздохнулИпатов, посмотрел на Женьку как на врага и тут же отвел взгляд, избегая встречис моей разнесчастной физиономией. — Итак… кто желает высказаться?

Высказаться пожелали все, в том числе и не читавшие романа.Увы, их критика вполне могла сойти за хамство, но думать плохо о совершеннонезнакомых людях не в моих правилах, и я остановилась на определении«нелицеприятная». Ипатов отмалчивался, но время от времени удовлетворенно кивалголовой. Ольга незаметно начала кивать в такт, а потом громогласно заявила:

— Вещь скучная. — Сделала паузу, в продолжениикоторой все притихли и даже насторожились, а она добавила: — Я смогла прочитатьтолько тридцать пять страниц, хотя очень старалась…

Через несколько минут выяснилось, что старалась она все-такине зря, потому что хоть и смогла прочитать мой роман только до тридцать пятойстраницы, но содержание его знала лучше, чем я, что позволило мне заподозритьее некотором лукавстве. Но поразила меня вовсе не румяная Ольга, а гениальный Ипатов.Под конец он взял слово, высказывался минут пятнадцать. Некоторое время яследила за ходом его мысли, но мысль была столь витиевата, что на десятойминуте Яков Семенович сам потерялся, почмокал губами, удивленно взглянул,пытаясь припомнить, по какому поводу его товарищи собрались и сидят теперь,хмуря лбы, и ни с того ни с сего рассказал очередную притчу, смысл которой явновь не уловила, наверное, из-за сильнейшего волнения. Причем не только яодна. Когда Ипатов замолчал, все настороженно замерли, ожидая продолжения,ничего не дождались и в отместку вновь накинулись на меня, да так рьяно, чточерез пять минут я почти не сомневалась: мне предложат длительный отдых…скажем, в сумасшедшем доме.

К счастью, слишком бурные эмоции всех изрядно вымотали, иэкзекуция длилась не так долго, чтобы я успела скончаться от стыда за своюбездарность и нахальство. Я сидела с багровым лицом, косясь на Женьку, котораясменила окраску с красной на бледно-зеленую и явно готовилась дать решительныйотпор.

— Извините, — промямлила я. — Вы хотитесказать, что мой роман никуда не годится?

— Э-э, — Ипатов весомо крякнул и спросил: — Вы попрофессии кто?

— Экономист…

— Ну вот, дорогая, и занимайтесь своим делом. Алитературу оставьте в покое… знаете, как говорится, «коль сапоги начнет тачатьпирожник…» или что-то в этом роде…