– Тише, мой хороший, тише, – медленно поднимаю ладони, выставляя перед собой. Знаю, что нельзя делать резких движений, кричать, бежать или размахивать руками, но адреналин выстреливает в кровь, и я срываюсь с места.

Лео

***

Я теряюсь во времени и пространстве. С обеда следующего дня, как мы с Ковалем обнаружили сгоревшую фуру, практически не выхожу из своего кабинета. Протираю штаны с рассвета и до поздней ночи, возвращаюсь домой только для физической перезагрузки.

Проверки, комиссии, родственники погибшего – нескончаемая карусель из посетителей. И сейчас я слышу женский робкий голос следующего посетителя.

– Что происходит? – распахиваю дверь, ведущую в приемную, прекращая тихую перепалку.

– Я объясняю девушке, что вы заняты, а она настаивает на встрече. – Лицо Павла покрывается красными пятнами, он нервно постукивает ручкой о стол.

– Мне правда нужно с вами поговорить. – В девушке я узнаю юную волчицу – дочь Ивана Платова, альфы соседней стаи.

– Заходи, – пропускаю в кабинет и плотно закрываю дверь. – Отец знает, что ты здесь?

– Нет! Он бы мне не разрешил приехать.

– Присаживайся, – отодвигаю стул, гадая, что привело девушку ко мне.

– Меня зовут Леся.

– Лео, – представляюсь в ответ.

– Я знаю, – произносит растерянно и замолкает. Даю ей немного времени собраться, девушка бегло осматривает кабинет.

– Что ты хотела рассказать?

– Я знаю, кто виноват в смерти той девушки. Помните, когда мы с вами встретились впервые.

– Ирмы, – называю имя.

– Ирмы, – повторяет за мной. – Это наши ребята, – выпалила и наблюдает за моей реакцией. – Они виноваты!

– Рассказывай, ты же для этого сбежала из-под наблюдения отца и приехала в наш город?

– Да, для этого! Я просто не могу больше молчать. Эта девушка – Ирма, снится практически каждую ночь. И я не могу избавиться от запаха, – растирает ладонями плечи. – Запаха смерти, – ежится и опускает голову. – Он так и стоит у меня в голове.

– Первый раз видела труп?

– Первый. Отец с рождения меня оберегает: я практически не покидаю территорию стаи и если куда-то и выезжаю, то в сопровождении; не разрешает смотреть бои, да даже тренировки. Он любит меня, защищает, – невольно хмыкаю на последнюю фразу. – Нет, правда. Тот случай был первым. – Девочка нервно доказывает свою правоту. – Хотел, чтобы я запомнила надолго…

– Я тебе верю. Расскажи, что случилось с Ирмой.

Поступаю эгоистично и вопреки всем моральным принципам: мне бы нужно сообщить Платову, что девчушка у меня. Иван сейчас должен с ума сходить, но я хочу поговорить без свидетелей. А Платов появится на пороге моего кабинета уже скоро, я в этом уверен.

– Она хотела помочь, так ребята рассказывали.

– Какие ребята?

– Вы их видели. Стас и Денис.

– А Стас с Денисом откуда узнали?

– Они там были, на месте, где ее… убили, – ресницы затрепетали, и по щекам покатились одинокие слезы. – Но они не виноваты. Честно.

– Лесь, давай по порядку.

– Громов с младшим братом – это все они. Они давно промышляют грабежом на дорогах. Через нашу трассу как раз дорога по направлению к морю, там они грабили приезжих. На стоянках или заправках, а потом Игорь придумал изображать аварию, люди останавливались помочь, ну и…

– Они забирали все ценное, – закончил мысль.

– Так случилось и с Ирмой?

– Нет. Ребятам показалось мало. Отдыхающие не возят с собой наличные деньги, а из ценностей лишь телефоны. Громовы начали грабить машины с грузом, такие большие.

– Фуры.

– Фуры. Я, когда нервничаю, забываю слова, – впервые взглянула на меня, сконфуженно улыбнувшись.

– Значит, Громов и его брат?

– Да.

– Они стали грабить водителей большегрузов.

– Да, избивали, забирали груз, прятали, а потом продавали. Через несколько недель продавали, боялись, что их поймают. А в тот вечер волчица из вашей стаи остановилась помочь. Услышала крики и съехала с трассы. – Девочка, сотрясаемая рыданиями, закрыла лицо ладонями. – Я сама видела, как ее душили, но не смогла ничего сделать, меня Денис удержал, сказал, что и с нами так же поступят, не посмотрят, что я дочь альфы.

– Ты же сказала, что видели только Стас и Денис.

– Я соврала! Меня напугали, обещали, что вы меня убьете, как только услышите правду.

– Я не убиваю глупых детей. А вы что там делали?

– Мы следили за Громовыми, нам казалось это прикольным. Какая же я была дурочка! – Девочка сжалась, сидя на стуле. – Обсуждали, смеялись, делали ставки: станут ли водители кидаться в драку или нет. Мне так стыдно. – Леся перешла на несвязанный вой. – Я не хотела, чтобы кто-то умирал.

– Выпей воды, – протянул прохладную бутылку из холодильника. Помог открутить пробку, ее пальцы ходили ходуном. – Пей. Отец тебя поэтому не привозил, когда мы встречались с твоими друзьями? Боялся, что ты проговоришься?

– Угу, – после трех глотков с силой закрутила крышку. – Папа пригрозил изгнанием, если Громовы не прекратят. Они обещали! И вот опять. Вторая смерть на их совести, я в интернете читала заметку и видела фотографию погибшего мужчины в окружении семьи. У Николая остались жена и трое детей, – назвала погибшего водителя по имени. – А они забрали отца семейства. Это же не прощается ни в нашем мире, ни в мире людей.

– Значит, ты понимаешь, что будет с вашими Громовыми?

– Понимаю. – Девочка сползла на краешек стула и сидела неподвижно.

– И все равно пришла ко мне?

– Я не могу, как они! Не могу, как отец! Даже если они моя стая, они убили, лишили жизни! А вы должны знать, должны знать родные Ирмы, они же страдают, ломают голову, за что погиб их ребенок.

Вот так и рушится иллюзия идеального мира, созданного отцом, где не только черное и белое, но есть еще и другие оттенки.

Бедный ребенок взял ответственность за взрослых на себя.

– Ты очень мудрая. Мудрее и честнее многих взрослых. Знаю, тебе от этих слов не легче, – стараюсь подбодрить ребенка. – Я должен позвонить твоему отцу. – Леся согласно кивает. – Присядь на диван, тебе там будет удобнее. Все же придется подождать.

Дочка Платова старается не шевелиться и не дышать, боясь привлечь к себе внимание. Когда слезы иссякают, она исподтишка поглядывает на меня. Изображаю рабочий процесс, но на самом же деле после короткого разговора с ее отцом прокручиваю в голове все возможные варианты нашей встречи.