Не хочется развязать холодную войну с соседней стаей, но и сделать вид, что забыл о смерти волчицы из своей, не могу, да и сам себе не позволю.

Звуки торопливых тяжелых шагов долетают до моего слуха, и девочка нервно привстает с дивана. Павла я заранее отпустил, не хотелось бы, что еще один человек случайно пострадал.

– Рокотов. – Платов выплевывает фамилию, резко распахнув дверь. – Мы же договаривались: ты не трогаешь мою стаю, не трогаешь мою дочь! – За его спиной готовые в любую секунду принять бой двое оборотней буравят меня взглядом.

– Папа. – Девчушка опережает меня и подбегает к отцу, виснет на его руке и заглядывает в лицо, ища ответного взгляда. – Я все рассказала, сама! – Мужская ладонь гладит по русым волосам, прижимая голову к груди.

– Добрый вечер, Иван, – не подхожу и не протягиваю руку для приветствия. – Твои волки могут подождать в приемной, мы поговорим, – приглашаю войти внутрь и закрыть дверь.

Больше для видимости, Платов пренебрежительно кривит губы, прекрасно осознавая, что разговор состоится, хочет он этого или нет. Короткий кивок – и оборотни закрывают за своим альфой дверь.

– Что ты хочешь от меня услышать? – усаживает дочь рядом с собой.

– А ты намерен торговаться?

– Намерен. Это мой клан, мои волки.

– А то была волчица моего клана и человек. И давно твои волки опустились до грабежа? – Как же было просто еще лет двести назад, никаких дипломатических бесед за столом – банальная драка, бой являлись решением всех проблем. – Я лично хочу присутствовать на казни.

– Казни не будет! – с глухим рычанием встречает Платов мой взгляд. – Изгнание. Это ли не смерть для волка.

– Не хочешь отбирать жизни? А что я скажу родителям убитой? Закон для всех один. Мы можем обратиться к Старейшинам кланов, и тогда пострадают не только убийцы, но и те, кто покрывал: ты и репутация всей стаи; парни – Стас и Денис… твоя дочь. – Девочка вспыхивает, не ожидал ребенок от меня предательства.

– Не смей угрожать моему потомству! – Воздух сотрясается от яростного рыка. Иван продолжает сидеть, но по поверхности стола чувствуется вибрация сдерживаемой трансформации. – Я же могу отрицать. – Леся в очередной раз удивлена реалиям взрослого мира: образ идеального отца рушится на глазах.

– Но… – Она выдыхает возмущение.

– Молчи.

– Мы всегда можем попросить кого-то из Высших вампиров посмотреть воспоминания. – Тело сводит от напряжения, а голос готов сорваться.

– Я не разрешу кровососу копаться в голове моей дочери.

– Замкнутый круг, Платов. Так к чему мы пришли?

– Пока к тому, что ты смеешь шантажировать меня дочерью.

– А мне показалось, что к смерти волчицы из моего клана, твоему укрывательству и нежеланию справедливости. Если бы ситуация была противоположной… – Выматывающий разговор пошел по второму кругу. – Со своей стороны могу сказать только одно: если Громовы не понесут наказания, я поддержу свою стаю в любом ее решении.

– Опять угрожаешь?

– Довожу до сведения. Я против конфликта, против наказания детей, что совершили глупость, но… осознанное убийство – его я не прощу. Это если не вспоминать о тех потерях, что несет моя фирма. Не стоит принимать решение на ночь глядя, Платов. Я подожду до обеда завтрашнего дня. – За стеной уже давно слышится присутствие Мита и Ильи, они меряют шагами приемную в ожидании конца разговора.

– Мое решение не изменится. Мы уходим. – Платов поднимает дочь, взяв за локоть.

– Жаль. – Больше мне нечего добавить, пальцы сжимают металлические подлокотники.

– Пап, но…

Платов ощутимо одергивает дочь за руку. Не прощаясь, покидает кабинет, и я позволяю себе расслабиться, откинувшись на спинку кресла. Правой рукой не глядя открываю заветный ящик письменного стола. Мой запас «наркотика» исчерпан. Вымещаю злость, закрывая с хлопком.

Илья влетает следом за Митом. Поднимаю в предупреждающем жесте ладонь, призывая к молчанию.

– Завтра. Все действия после ответа Платова. Я сам ему позвоню. У вас кофе есть? Нет? Идите, – рявкаю и поднимаюсь из-за стола.

– Дядька…

– Лео.

Какая синхронность.

– Завтра, – рычу и выхожу из кабинета.

Дергаю за ручку первую же дверь, закрыто. Как я мог забыть, что сегодня суббота. Приходится возвращаться в приемную и искать запасную связку, перебираю ключи, прикидывая в голове, у кого я пил вкусный кофе. Травяной чай – прохожу мимо двери; растворимая бурда – даже не задерживаюсь у следующей; бухгалтерия меня совсем пугает, пьют воду с кусками огурца. А вот у юристов может быть что-то стоящее. Открываю замок, обязательно извинюсь перед парнями за вторжение. По аромату нахожу нужный шкаф, и рот наполняется слюной.

Тонкий слух улавливает тихие осторожные шаги по коридору, зверь вскидывается, прислушивается. Это не Мит и тем более не Коваль.

К мягкой поступи присоединяется трепещущее сердцебиение. Женя!

Ключ так и остается в замке, а я иду по следу своей пары. Что она делает на административном этаже?

При мысли, что Женя пришла ко мне, потряхивает от возбуждения.

Тело сотрясает крупная дрожь, останавливаюсь, упираясь лбом в стену и справляясь со зверем. Наклоняюсь, вовремя ставлю стеклянную банку на пол, кисти рук бьет тремор. Ее сердцебиение звучит в моей голове, с каждым ударом отсчитывая последние капли выдержки.

– Черт, – сдавленно рычу. Острые когти проходят поперек деревянных панелей. Глубоко дышу: вдох и медленный выдох – и не справляюсь со зверем. Медленно он вытесняет человека, вырываясь на свободу.

– Добрый вечер. – Мягкий голос проникает в сознание. Слова моей пары служат последней каплей.

Практически не улавливаю хруст своих костей и звука разрываемых тканей. Опускаюсь на каменный пол четырьмя лапами и стряхиваю остатки одежды.

Зверь медленно, крадучись, будто на охоте, возвращает меня в кабинет.

Смотрю на хрупкую спину. Моя девочка слышит шумное дыхание, оборачивается и застывает. За ее сердцебиением я не слышу своего. Глаза Жени округляются, и она отступает.

Прикладываю максимум усилий, сдерживаю зверя, чтобы не напугал, не бросился навстречу.

– Привет. – Голос Жени садится от волнения. – Ты же добрый, да? – обращается ко мне. По привычке киваю. – Вот и замечательно. – Губы дергаются в болезненной улыбке. – Можно я пройду? – Нет, девочка. Сейчас я не намерен тебя отпускать. – Ты не думай, я не воровка. Вот, – показывает стаканчик из кофе-автомата, – принесла твоему хозяину кофе. Хотя зачем он ему, если остается нетронутым. Ты не знаешь? – Хочется ответить: «Знаю. Я его покупаю лишь для одной цели: чтобы иметь возможность быть ближе». – Тут поставлю, хорошо? – оставляет на краю и отступает за мой письменный стол. – Он у тебя заработался сегодня. Сложный период, понимаешь? – Моя пара беспокоится обо мне – мысль приятно щекочет. – Проблемы. Серьезные проблемы.