Вообще-то, я уже отошел от дел, однако у меня сохранились нужные связи, и здесь есть пара ребят, которые у меня в долгу. Попробую организовать охрану для того парнишки в больнице и еще кого-нибудь приставлю к вам.

– На самом деле, возможно, мы скоро вернемся в касбу. Там живет моя мать, и она нуждается во мне.

Они немного поговорили о жизни. Со времени их романа прошло тридцать лет. Ей тогда было слегка за сорок, ему – на несколько лет меньше. Он еще не развелся, хотя и разъехался с женой. Когда он написал Клеманс, что живет в Танжере, она сохранила письмо.

– Ты мне тогда не ответила, – произнес Тео без упрека в голосе. – Я надеялся, что ты, быть может, приедешь.

На секунду Клеманс снова захотелось плакать.

– Я тоже на это надеялась, – выдавила она.

– Но ты не приехала.

– Нет.

– Я так больше и не женился, – сказал Тео, и в комнате стало тихо.

Глава 25

Викки

Викки проснулась, но не смогла встать с постели, а потому осталась лежать, прислушиваясь к гулу голосов, хотя и не могла разобрать, о чем идет речь. Причем, судя по всему, голоса эти явно не принадлежали полицейским, вернувшимся с новостями о Беа, а это было единственным, что на данный момент интересовало Викки.

Она снова попыталась вылезти из постели, но, чувствуя себя вялой и все еще одурманенной транквилизатором, плюхнулась обратно в кровать и уставилась на свои обгрызенные ногти. Нет ничего хуже ожидания и состояния неизвестности. И этого ужасного страха. Викки принялась ковырять заусеницы, вспомнив постоянные стычки с матерью по поводу манеры грызть ногти. При этом мать вовсе не стремилась сделать из нее образцовую молодую леди. Сама Элиза привыкла расхаживать в старых штанах и белых рубашках Анри. Нет, мать в основном раздражала жизненная позиция дочери и постоянное нытье, которое только ухудшало дело. В детстве Викки обожала своих тетушек, двух сестер Элизы, особенно мать Беа, безалаберную, мечтательную Флоранс, с ее разлетающимися белокурыми волосами и вечно синими от чернил пальцами. Викки обожала стряпню тети Флоранс. Она была потрясающей кулинаркой. И успешной писательницей, даже более успешной, чем тетя Элен, которая стала неплохой художницей.

Услышав, что ее зовет бабушка, Викки отмахнулась от ненужных мыслей и решила больше не тянуть с возвращением в гостиную.

Когда Викки вошла в комнату, какой-то высокий светловолосый, но уже начинающий седеть мужчина, встав с места, протянул ей руку. Он был уже в годах, возможно, чуть моложе Клеманс, хотя для своего возраста вполне привлекательным.

– Тео Уиттакер, – представился мужчина. – А ты, должно быть, Викки. Мои соболезнования по поводу выпавших на твою долю невзгод.

– Вы американец, – пожав мужчине руку, констатировала Викки.

– Да. Старинный друг твоей бабушки.

Викки чувствовала, что атмосфера в комнате изменилась, причем не в худшую сторону, и вполне осязаемо.

– Вы что, очень близко знакомы? – спросила она.

– Мы… – начала Клеманс и осеклась.

Покосившись на нее, мужчина сказал:

– Мы познакомились много лет назад. Твоя бабушка тогда отказалась выйти за меня замуж.

– Я так и думала. По-моему, Этта что-то такое говорила.

Клеманс рассмеялась, и Викки с удивлением отметила, как блестят ореховые глаза бабушки и насколько она стала оживленнее.

– Если мне не изменяет память, ты тогда был женат, – заявила Клеманс.

– Но жил один. Мы с женой разъехались.

Если в свое время между ними что-то было, то, похоже, история эта отнюдь не закончилась. Однако Викки решила не спешить с расспросами, тем более что сейчас ее в первую очередь волновало, нет ли новостей о Беа.

Клеманс покачала головой и нежно сжала руку внучки:

– К сожалению, ничего нового, дорогая. Я собиралась сказать, что, пока ты спала, вернулась Этта…

– Ну а Том? С ним ничего не случилось? – выдохнула Викки.

– Нет-нет! Его отец уже приехал в больницу. Он хочет с тобой поговорить. Вот и все.

– А я должна?

– Думаю, да. Он хочет знать подробности. А Тео собирается позвонить отсюда в Танжер, чтобы организовать тебе охрану.

– Неужели?

– Клемми, и тебе тоже, – заметил Тео.

Викки удивленно подняла брови. Клемми? Она никогда не думала о своей величественной бабушке как о Клемми.

В дверь постучали. Клеманс отправилась открывать ее, а затем вышла на небольшую площадку.

Вернувшись, она сказала:

– Полиция расширила зону поисков. Они нашли в рюкзаке паспорт Беа и уже связались с ее родителями. Надеюсь, они приедут уже завтра или послезавтра.

Викки зажмурилась, съежившись от страха за судьбу кузины. Оставалось утешаться лишь тем, что альбом для эскизов был в ее, Викки, рюкзаке.

– Фотография на паспорте Беатрис слишком старая. Они спрашивают, нет ли у тебя более свежего фото.

Викки прикусила губу.

– Боже мой! У меня ничего нет. Ни у кого из нас не было камеры, поэтому мы не снимали друг друга.

– Очень жаль. В полиции надеются, что родители Беа привезут ее фотографии. Отсутствие фото несколько замедлит поиски. Полицейские пытаются связаться и с твоей матерью тоже.

Надежда в душе Викки боролась со страхом. Но разве такое возможно?

– Зачем? – спросила она.

– Они не объяснили, – пожала плечами Клеманс. – Быть может, чтобы сообщить об аварии. Насколько мне известно, им этого пока не удалось. А вот родители Беа летят из Лондона в Испанию, откуда на пароме приедут в Марокко и там сядут на поезд.

– Вы ведь меня не бросите? – испуганно спросила Викки, чувствуя, что теряет почву под ногами.

– Ну конечно не бросим, – заверил девушку Тео.

– Только сперва нужно поесть, – сказала Клеманс. – Этта приготовила завтрак. Пошли с нами, а потом Тео отвезет тебя в больницу.

Спустившись в квартиру Этты, они пошли на призывный аромат кофе, исходивший из открытой двери комнаты, где их ждала Этта. Сегодня на ней было длинное зеленое платье с черными ювелирными украшениями, и Викки подумала, что эта миниатюрная, похожая на хищную птицу женщина выглядит очень мило и отнюдь не кажется такой решительной.

– Проходите. – Этта провела их на кухню.

Они сели за старинный деревянный стол, вокруг стоял запах специй, въевшийся в стены за многие десятилетия приготовления пищи. На столе лежали свежие французские багеты, посыпанные сахаром магрибские пончики сфенж, марокканское миндальное печенье гхуриба, миска с инжиром, несколько сыров и выпечка c мягкими королевскими финиками, ароматизированными цветками апельсина и смешанными с фисташками.

Впервые за все это время Викки по-настоящему проголодалась и, пока Тео, Клеманс и Этта предавались воспоминаниям, жадно набросилась на еду, не прислушиваясь к разговорам представителей старшего поколения. Если родители Беа уже выехали в Марокко, могло ли это