была забинтована, над бинтами, словно корона, торчали вихры светлых волос. Кожа вокруг глаз отливала лиловым, один глаз затек так, что практически исчез.

– Ты! – Мужчина ткнул пальцем в Викки. – Кто виноват в аварии, в которую попал мой сын?

Клеманс тут же бросилась на защиту внучки:

– Я очень сочувствую вашему сыну Тому. Это был несчастный случай. В их автомобиль врезалась газель. А теперь скажите нам, как дела у Тома?

– Сами видите, что он спит.

– Значит, он в сознании, не в коме?

Мужчина кивнул.

Клеманс протянула мужчине руку, и тот, ответив на рукопожатие, не слишком приветливо произнес:

– Лайонел Гудвин.

Отвернувшись от Тома, Викки посмотрела на его отца:

– Мне на секунду показалось…

– Нет! – оборвал ее Лайонел.

– Мистер Гудвин, это действительно был несчастный случай, – дрожащим голосом продолжила Викки. – Я сообщила полиции то, что смогла вспомнить, но все произошло слишком быстро. Еще минуту назад мы были в полном порядке, а уже через минуту… через минуту… газель выскочила слишком быстро. Мы столкнулись, и Том врезался головой в ветровое стекло.

– И больше ничего?

Викки с судорожным вздохом на секунду закрыла глаза:

– Мы пытались найти кого-нибудь, кто бы мог нам помочь. Моя кузина Беатрис пошла за помощью, а я осталась с Томом… – Ее голос замер, когда она вспомнила о Беа, которая где-то там совершенно одна.

Клеманс обняла внучку за плечи:

– Видите ли, мистер Гудвин, Беатрис, кузина Викки, пропала. Полиция прочесывает местность, однако пока удалось найти только ее рюкзак.

– Мне очень жаль это слышать.

– А мать Тома приедет?

Мистер Гудвин насупился:

– Мать Тома не видела своего сына вот уже десять лет, так что я в этом сильно сомневаюсь. Виктория, а куда вы все трое направлялись?

Викки не ответила. Она стояла у постели Тома и не сводила с него глаз.

– По-моему, он просыпается, – сказала она.

Том открыл один глаз:

– Я… я…

– Сынок, тебе пока не стоит говорить. Врачи сказали, ты не сможешь широко открывать рот еще как минимум шесть недель. Я здесь, чтобы обеспечить тебе хороший уход.

– Патрис? – пробормотал Том и снова закрыл глаза.

Мистер Гудвин повернулся к Клеманс:

– А кто такой этот Патрис? Он что, тоже был с ними в машине?

– Полагаю, у вашего сына сейчас спутанное сознание, – безапелляционно заявила Клеманс. – Викки утверждает, что в машине их было трое: она, ее кузина Беатрис и Том. У меня нет оснований ей не верить.

Тем временем в палату вошел Тео:

– Я обо всем договорился. Через пару часов здесь будет установлен пост охраны для Тома. И я выяснил, с кем из полиции можно будет поговорить о том, свидетелем чего стала Викки.

Мистер Гудвин шагнул вперед, снова сделавшись агрессивным:

– Что все это значит?

Тео удивленно посмотрел на мистера Гудвина, но оперативно оценил ситуацию и улыбнулся:

– Вы, должно быть, отец Тома. А я Тео Уиттакер. Помогаю своему старинному другу мадам Петье утрясти кое-какие вопросы, не связанные с аварией.

– Вы американец. – Мистер Гудвин явно почувствовал облегчение, встретив еще одного англоязычного человека.

Типичный ксенофоб, подумала Клеманс, а Тео с улыбкой ответил:

– Да, так оно и есть.

– Слава богу! Счастлив познакомиться. – Он протянул Тео руку, и они обменялись рукопожатием. – Итак, вы помогаете вашему старинному другу решить кое-какие вопросы, не связанные с аварией… Я вас правильно понял? – (Тео кивнул.) – Тогда объясните, зачем нужен пост охраны у постели моего сына?

Глава 27

Потрясающий вид! – Тео разглядывал крыши и минареты с верхней террасы «Кафе де Франс». – Особенно сейчас, когда воздух стал свежим. И, силы небесные, сколько здесь птиц! Сколько птиц! Мы ведь уже поднимались сюда раньше, да?

Клеманс стояла несколько поодаль, периодически отводя взгляд, впрочем, как и Тео, который рассматривал продуктовый рынок для торговцев из горных районов. И хотя Тео был не робкого десятка, сейчас он испытывал то же самое, что и Клеманс. Смущение. Неуверенность. Когда их глаза встречались, Клеманс пыталась разобраться в своих чувствах. Тео улыбнулся, и она сразу ощутила себя чуть более раскрепощенной, почти такой, как в прежние времена. Впрочем, буквально через пару секунд тревога вернулась вновь. «Брось, Клеманс, – говорила она себе. – Ты ведь зрелая женщина».

– Клем?.. – Тео осторожно взял ее за руку.

– Я помню, как мы впервые поднялись сюда, – наконец ответила она, не совсем понимая, как радостное возбуждение от встречи с Тео могло уживаться со страхом за Беатрис. О девушке по-прежнему не было никаких новостей, и Клеманс чувствовала, как засевший в груди страх становится сильнее.

– В чем дело? – спросил Тео. – Ты сейчас словно где-то далеко. Хотя ничего удивительного.

– Вовсе нет.

– Я тебя хорошо понимаю. Мало того что у вас творятся ужасные дела, а тут еще мой приезд. Такое кого угодно может выбить из колеи.

– Мне очень стыдно. От Беатрис ни слуху ни духу, и я должна чувствовать лишь жуткое беспокойство. Ее родители наверняка сходят с ума. А еще я опасаюсь за Викки. Боюсь, Патрис Калье может сделать с ней что-то плохое.

Тео молча обнял Клеманс за плечи, и она благодарно прильнула к нему.

Они хотели, чтобы Викки была у них на глазах, однако она настояла на том, чтобы, пока не прибыл охранник, остаться вместе с медсестрой у постели Тома и в случае чего нажать на тревожную кнопку. Отец Тома отправился завтракать вне себя от ярости, что сын его отфутболил и никто больше не пожелал отвечать на его вопросы. Он ушел, но обещал скоро вернуться, а поскольку он выглядел как человек, способный за себя постоять и дать отпор любому, кто встанет у него на пути, Клеманс сдалась.

– Ты помнишь наши прогулки по горам? – улыбнувшись приятным воспоминаниям, спросил Тео.

Клеманс кивнула. В разговоре наступила короткая пауза. Клеманс не знала, о чем сейчас думает Тео, и на всякий случай решила сменить тему:

– Почему бы тебе не рассказать о своем доме?

Лицо Тео моментально просветлело.

– У меня чудесный дом на скале, на склоне Старой горы в Танжере, с изумительным видом на океан и наклонным садом. Потребовалось время, чтобы восстановить дом. Впрочем, оно того стоило. Мне бы хотелось когда-нибудь показать его тебе. Дом теплый, так как в Танжере бывает холодно и дождливо. Снаружи он просто беленый, но внутри весьма комфортабельный.

– Ты по-прежнему любишь читать? – улыбнулась Клеманс.

– А ты можешь представить меня без книжки в руках?

Тео разразился своим характерным раскатистым смехом, который всегда подкупал Клеманс, так же как и свет в его голубых глазах. Он с самого