Большинство бедняков – не черные или коричневые; это белые молодые женщины, о которых никто не говорит. Если белые начнут голосовать за свои экономические интересы, а не из‐за своих расистских страхов, а черные – за свою надежду, а не из‐за своего отчаяния, мы сможем изменить Америку. Нас много, и мы нуждаемся. Если у нас будет воля, мы победим[671].

Кампания Джексона дала левую альтернативу тем членам Демократической партии, которые отвергали неолиберальную политику, усиливавшуюся в годы президентства Рейгана, и противостояли тем демократам, которые хотели, чтобы их партия приняла рейганомику, основанную на свободе рынка[672]. В конце концов Джексон не выиграл праймериз – и в Демократической партии победил, бесспорно, более рыночный подход, когда президентом стал Билл Клинтон, философия «третьего пути» которого предвосхитила философию Тони Блэра (см. главу 2). Но его кампания помогла сохранить левое течение внутри партии, несомненным плодом которого является нынешнее возрождение «демократического социализма».

Когда Берни Сандерс произносил речь в университете Либерти – университете Джерри Фэлвелла – младшего, убежденного сторонника Дональда Трампа, – он изложил свое представление о социальной справедливости, основанное на словах пророка Амоса: «Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» Он добавил, что это невозможно «в стране и мире, которые поклоняются не любви к братьям и сестрам, не любви к бедным и больным, но приобретению денег и огромных богатств»[673]. В результате этой речи один пастор и выпускник Университета Либерти поддержал сенатора в президентской гонке, заявив, что Сандерс «провозгласил справедливость для бедных. Он провозгласил Благую Весть для „сих братьев меньших“. Он принес Евангелие»[674]. Союзница Сандерса Александрия Окасио-Кортес (р. 1989) – сама представительница левого христианства, политические взгляды которой, включая «Новый зеленый курс», сформировались под влиянием ее католической веры. В палате представителей она сказала, что «если бы сам Христос прошел через эти двери и сказал то, что он сказал две тысячи лет назад – что мы должны любить ближнего и врага своего, что мы должны давать кров страннику, сражаться за меньшего из нас, что верблюду легче пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай, – его бы заклеймили радикалом и выставили вон»[675]. Рафаэль Уорнок (р. 1969), демократ, ставший в январе 2021 года первым чернокожим сенатором от Джорджии, является пастором Баптистской церкви Эбенезера в Атланте, главой которой с 1960 года до своей смерти в 1968‐м был Мартин Лютер Кинг[676]. В декабре 2019 года был основан экуменический Институт христианского социализма, цель которого – «поддерживать Церкви США, их членов и институты в их противостоянии с капитализмом, пленившим мир, и в утверждении, воплощении и пропаганде радикального социализма христианской веры и жизни»[677]. Левое христианство США – традиция Раушенбуша и Блисса, Дебса и Уоллеса, Кинга и Коуна – все еще живет.

Заключение

В конце XX века левое христианство приняло целый ряд различных форм, от борьбы за гражданские права и расовое примирение, к которым стремились Мартин Лютер Кинг и Конференция южного христианского руководства, до разработанной Джеймсом Коуном теологии освобождения движения Black Power и краснобуквенного христианства, которое оставляет место для социального консерватизма, но в то же время борется за экономическую, расовую и экологическую справедливость. Между ними есть расхождения и споры: стратегия «силы души» Кинга – антитеза готовности Коуна обратиться к физической силе. Феминизм Паули Мюррей не разделяли ни движение за гражданские права, ни движение Black Power, которые так и не поняли важности борьбы против сексизма и мизогинии. Социальный консерватизм и умеренные экономические воззрения Тони Камполо и Джима Уоллиса не соответствуют тем, за которые ратуют более радикальные христиане, включая Институт христианского социализма. Однако у них всех есть нечто общее: постоянный акцент на Царстве Божьем, выраженном на языке свободы, справедливости или шалома, а также понимание, что Евангелие должно нести социальное примирение и гармонию, а не сводиться к посланию об индивидуальном грехе и спасении.

Глава 6

Предпочтительный выбор в пользу бедных: теология освобождения в Латинской Америке

В 1970 году в весьма спорной речи епископ мексиканского города Куэрнавака Серхио Мендес Арсео (1907–1992) заявил: «Только социализм может позволить Латинской Америке достичь настоящего развития. <…> Я верю, что социалистическая система более соответствует христианским принципам братства, справедливости и мира. <…> На мой взгляд, это должен быть демократический социализм»[678]. Арсео, прозванный «красным епископом», был сторонником теологии освобождения – варианта левого христианства, который развился в Латинской Америке в 1960–1970‐х годах. Его слова показывают нам, что для теологии освобождения была характерна приверженность «истинному развитию», а не развитию по путям, которые предлагает капитализм, что освобождение требует «социалистической системы» и что теология освобождения происходит из интерпретации «христианских принципов». Теология освобождения – не совсем то же самое, что христианский социализм в Британии, религиозный социализм в Европе или социальный евангелизм в Соединенных Штатах, но в ней мы можем видеть неоспоримую связь между этими вариациями левого христианства.

Как мы увидим, теология освобождения возникла в особом контексте, как попытка применить социальное учение Католической церкви и декларации Второго Ватиканского собора к латиноамериканской ситуации, как средство преодоления зависимости латиноамериканских стран от бывших колониальных держав, которые теперь стали центром глобального капитализма, и как критика программы развития, принимавшей колониальные, капиталистические ценности и укреплявшей зависимость обществ третьего мира. В этом контексте состоялась Медельинская конференция 1968 года и протекала работа Густаво Гутьерреса и многих других освободительных мыслителей и теологов. Первичные церковные общины – небольшие группы христиан, решившиеся действовать, думать и размышлять по-своему, – стали реальным звеном между теологической мыслью духовенства и нуждами и желаниями обездоленных. Эти сообщества были подлинным отражением приверженности теологии освобождения предпочтительному выбору в пользу бедных, ее методологии выработки истины с точки зрения угнетенных и ее внимания к действию, или праксису, которое не возникает из размышления и теории, но предшествует им. Теология освобождения породила радикальную критику капитализма и яростно доказывала необходимость радикальных перемен. Это течение, опиравшееся на Библию, церковное учение и таинства, фокусировавшееся на братстве как ключевой концепции и подчеркивавшее, что Царство Божье следует искать в политических и экономических структурах общества, имело много общего с другими направлениями левохристианской мысли.

Теологический, культурный и политический контекст

Как и в других направлениях левого христианства – да и во всех политических идеологиях, – элементы теологии освобождения можно обнаружить задолго до появления самого движения. Одним из предшественников освободительной мысли является Бартоломе де Лас Касас (1484–1566), которого Густаво Гутьеррес называет «пророческим предтечей радикального выбора Церкви в пользу бедных»[679]. Лас Касас выступал против жестокого