Алекс кивнул:

– Боли утихли. Отцовские настойки всегда помогают их облегчить, но мне ужасно жаль, что ты услышала все эти…

– Прекрати, – перебила я. – Тебе не нужно ни за что извиняться. Я так переживала!

– Тогда я прошу прощения за это, – не унимался Алекс. – Я чувствую себя просто ужасно. Я должен был рассказать тебе о приступах, но их давно уже не было, и я надеялся, что они прошли сами по себе. Ну вот… ты еще и волновалась из-за меня.

– Может, была какая-то причина?

Наши послеобеденные пикники, прогулки по поместью… Может быть, он слишком сильно напрягался ради меня?

– Не думаю. Обычно они начинаются и заканчиваются безо всякой причины. Этот был… особенно тяжелым, но теперь он закончился.

Я погладила его костяшки подушечками больших пальцев.

– Надо было остаться в постели. Тебе нужен отдых.

Он крепче сжал мою руку, будто боялся, что я собираюсь его прогнать.

– Я не мог не увидеть тебя. Когда отец рассказал, что произошло, я чуть с ума не сошел, – произнес Алекс надломленным голосом. – Я помчался к тебе так быстро, как только мог. Я все время представлял самое худшее, и… Не могу поверить, что он мог сделать такую опасную вещь. Невероятная глупость! – буркнул он и потер глаза тыльной стороной ладони. – Этот сад должен быть уничтожен!

– Алекс…

– Да! – настаивал он. – Что, если бы ты прикоснулась к другому растению? Что, если бы я потерял тебя? Верити. Я… я даже не…

Не сумев подобрать слов, он прижался ко мне лбом и заключил в крепкие объятия.

Я закрыла глаза и с радостью обняла его. Так я чувствовала себя в безопасности. Так я могла больше не думать о призраках или духах. Сейчас здесь был только Алекс. Только мы.

– Твои волосы, – вдруг прошептал он, проводя пальцами по темным спутанным локонам.

– Прошу прощения, они еще не высохли, – поспешно сказала я, отстраняясь; кажется, из-за меня он намочил халат.

Но Алекс улыбался.

– Я еще не видел их в распущенном виде. Такие длинные. Такие красивые. – Он неловко кашлянул. – Ты такая красивая!

Он погладил меня по щеке, и я вдруг остро ощутила, что на нас нет ничего, кроме одежды для сна. Взгляд Алекса скользнул по кисточкам наших халатов, зацепившимся друг за друга. Его – темно-зеленые с золотом, мои – светло-нефритовые.

– Ну что за пара, – с улыбкой произнес он.

Мне стало трудно дышать. Говорить – вообще невозможно, поэтому я просто кивнула.

– А теперь скажи честно: ты в порядке?

– Теперь да, – заверила я.

– Я слышал самые жуткие вещи о тех, кто…

– Алекс, – остановила его я.

– Извини, просто я… Когда я постучался, в голове была эта ужасная картина. Я подумал, что тебя здесь не будет, что ты… – Он тревожно сглотнул. – И я… я не готов жить в мире без тебя, Верити.

– Я здесь. Мне лучше. Я никуда не ухожу.

Он снова обхватил мое лицо руками, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Я люблю тебя, – со всей ясностью произнес он, прервав поток моей речи. – Я пытаюсь сказать, что люблю тебя.

Алекс смотрел на меня огромными, честными, серьезными и полными робкой надежды глазами. Я чувствовала груз его ожиданий и не хотела огорчать его.

– Ты… любишь меня? – спросила я.

– Возможно, поспешно говорить это… даже слишком поспешно, без всяких сомнений… Но я не могу скрывать своих чувств к тебе. Они искренние и настоящие, и да, Верити, я люблю тебя.

– Я…

Он остановил меня, на мгновение приложив палец к губам.

– Ты не обязана отвечать мне тем же. Я знаю… Знаю, что мы знакомы всего несколько недель, месяц, но я был счастлив каждый миг, проведенный с тобой. Наши разговоры, смех… Ты даже не представляешь, как я люблю твой смех. Когда мы не вместе, я считаю минуты, секунды до встречи с тобой. Иногда мне кажется, что я сошел с ума, но я знаю, что это не так. Просто…

– Ох, Алекс.

Я была в растерянности, но не смогла сдержать улыбки. Я чувствовала себя как цветок, тянущийся к солнцу. Я не любила его – по крайней мере, пока – так, как он описывал, со всей страстью и пылкостью. Но он, несомненно, был мне дорог. Мне нравилось проводить с ним время, я прислушивалась к его мнению, переживала о его самочувствии. Это ведь и есть любовь? В некотором смысле.

– Ты мне очень дорог, – наконец произнесла я.

И я действительно так чувствовала. Начало было положено. Все остальное придет со временем. Я не сомневалась.

На мгновение Александр застыл.

– Правда? – спросил он с нескрываемым облегчением.

– Правда.

– Ура! – радостно воскликнул он и, подавшись вперед, поцеловал меня в губы.

Неожиданный переход от разговоров к физической близости застал меня врасплох. Поцелуи Александра были нежными, но настойчивыми. Откуда он знал, как это делать? Я не осмеливалась ответить – боялась опять сделать что-то не так. Он положил руку мне на шею, и я в очередной раз удивилась уверенности его движений. Думал ли он о том, что я могу посчитать его действия слишком поспешными? Переживал ли, что мне могут быть неприятны его ласки?

Алекс постанывал от удовольствия, а меня в это время все дальше уносил поток тревожных мыслей. Чувствовал ли он, что я сейчас как бы не с ним, не так вовлечена и не жажду познать его так же, как он меня? Мы часто делились мыслями и мечтаниями. А сейчас мы должны были бы ощущать физическое единение, но вместо этого я чувствовала полную растерянность.

Его дыхание замедлилось; он, очевидно, получал удовольствие от этих поцелуев. А я? Что со мной не так? «Пусть все получится, – подумала я и наконец осмелилась коснуться его плеча. – Молю тебя, Понт, помоги мне все сделать правильно».

Через несколько мгновений Алекс отстранился; он улыбался и выглядел так, будто у него закружилась голова.

– Встретимся завтра у озера? Я хочу тебе кое-что показать.

Я очень хотела. Хотела быть девушкой, готовой принять его ухаживания. Мы с Александром гуляли по всему поместью вдвоем, и за нами точно никто не наблюдал. Но тогда почему мысль об уединении с ним теперь вызывала у меня ужас? Там снова будет это. Снова поцелуи. Я снова все испорчу и сделаю не так.

– Завтра большой праздничный ужин, – напомнила я.

Неужели он не видит, что сердце сейчас выскочит из груди? Лицо буквально горело: он должен был заметить румянец. Это румянец девушки, раскрасневшейся от удовольствия, или смущенной растяпы, которая хочет провалиться сквозь землю?

– Я знаю.

– Разве твоей маме не нужна помощь… с делами?

В те редкие дни, когда Камилла устраивала в Хаймуре праздники, весь особняк погружался в хаос. А Дофина все последние дни за завтраком говорила только об этом вечере. Нужно продумать столько деталей, столько всего проработать…

– Она наняла еще с десяток лакеев.

– Но…

– Тебе понравится, я знаю. Захвати альбом.

Любопытство пересилило нарастающую тревогу.

– Думаешь, нас никто не хватится?

– Не