– Хорошо. Спасибо.

Я прошла еще немного по террасе, но тут он остановил меня:

– Верити.

Я вздрогнула. Он произнес мое имя с той же интонацией, что Эулалия. Но как я могла помнить ее голос? Я обернулась.

– Если что-то вспомните, дайте знать, пожалуйста.

По телу пробежала дрожь, и, несмотря на дневную жару, меня вдруг пробил неприятный озноб.

– Конечно, – соврала я.

Жерар улыбнулся на прощание и ушел обратно в оранжерею.

21

К счастью, когда я вернулась, в комнате не было слуг. Я чувствовала себя ужасно, будто разваливалась изнутри.

– Вода, – пробормотала я, пытаясь остановить нарастающую панику. В горле пересохло. Руки дрожали. Я налила из графина на прикроватной тумбочке большой стакан воды и одним махом осушила его.

– Еще.

Я представляла, как вода попадает внутрь и смывает остатки кошмара, вызванного испарениями лавра, стирает из памяти ту ужасную женщину. Но жажда не покидала меня. Я уставилась на пустой графин и хотела уже было дернуть за шнурок с кисточкой, свисающий с потолка, но тут вспомнила слова Ханны: «Если вас что-то беспокоит, вы всегда идете к воде». Я кивнула, словно наяву услышала ее призрачный голос. Такая простая мудрость. Мне нужно больше воды.

Кран из розового золота был увит мелкими золочеными цветочками. Я открыла его, чтобы наполнить ванну. На туалетном столике стояли ряды стеклянных бутылочек с разными солями, хлопьями, маслами и сухоцветами. Я открывала их и не глядя высыпала в ванну в случайном порядке и количестве. Они окрашивали воду в манящий фиолетовый оттенок, переливались на свету и благоухали. Но меня не интересовали ни цвета, ни чудесные ароматы. Я просто хотела ощутить слияние с водой.

Одежда липла к коже от влажного воздуха, и я с трудом сдернула блузку и юбку, едва не разорвала сорочку, пытаясь снять ее. Мне казалось, будто меня кто-то медленно душит: туго затянутый корсет неприятно напоминал о стеблях, ползущих по коже и сдавливающих тело. Дрожащими пальцами я наконец расстегнула оставшиеся крючки, бросила корсет на пол и погрузилась в сверкающую воду.

Ванна оказалась невероятно глубокой и длинной, и, нырнув под воду, я пролежала там, пока в легких не кончился воздух. Поднявшись, я обнаружила, что вода достает мне почти до подбородка. Я вытянула ногу и аккуратно повернула пальцами ручку крана. Струйка воды стала тоньше и постепенно сошла на нет. Я сделала глубокий вдох, расслабляясь, и наконец почувствовала облегчение.

В воде было тепло и уютно, она словно обнимала меня, и я чувствовала себя как дома. Я вытянулась, легла на спину и посмотрела на расписной потолок. Орнамент из листьев, цветов и птиц окаймлял его, сгущаясь по краям и редея по мере приближения к небольшой увитой лианами люстре в центре комнаты.

Тело покачивалось взад-вперед от легкого движения воды. Конечно, я неоднократно мылась с тех пор, как приехала в Шонтилаль, но сейчас впервые по-настоящему оценила прелесть ванной комнаты.

Вода была необыкновенно обволакивающей, струилась по ногам с чувственной лаской, и я невольно окинула взглядом полупустые флаконы с маслами, устыдившись, что в спешке израсходовала так много всего.

Пополню запасы позже. А сейчас мне хотелось только закрыть глаза и ощутить долгожданное успокоение в воде. Я чувствовала, как постепенно проясняется разум и ослабевает напряжение, как все это наваждение отделяется от меня, словно отколовшаяся ледяная глыба, которая, падая в море, уменьшается, пока совсем не растает.

Когда я наконец вылезла из ванны, подушечки пальцев сморщились, как чернослив, но я чувствовала себя просто отлично. Лежа в ванне, я смогла спокойно обо всем подумать, собрать воедино все страхи, которые терзали меня с той роковой ночи в Хаймуре, когда я впервые увидела Розалию и Лигейю.

Камилла считала, что я вижу призраков, и после разговора с Ханной, увидев, как она мерцает, и почувствовав, как моя рука проходит сквозь нее, я поверила в это. Призраки действительно существовали. Я могла их видеть. Но это не делало меня сумасшедшей. А вот то, что произошло со мной в саду ядов… было совершенно непонятно и не поддавалось никакому объяснению. Там были мои сестры, мои давно усопшие сестры.

Допустим, это призраки – а я знаю, что призраки существуют. Но кто тогда эта плачущая женщина? Она тоже была вполне реальна, но точно не похожа на призрака. Теория Жерара о том, что ядовитые испарения лавра могли оказать достаточно сильное воздействие, чтобы открыть портал в сознании и отправить смертного в междумирье, где таятся великие и страшные чудеса, звучала весьма правдоподобно. А если я по природе своей была восприимчива к потустороннему миру, то…

Я видела божество? Или этому есть более рациональное объяснение? Галлюцинация? Отравленный разум? Сознание, полное забытых воспоминаний, которые обретают странные и пугающие формы? Или… или все объясняется еще проще? Ничего этого не было. Ни призраков, ни богов. Это все в моем воображении. Во мне что-то неправильно, сломано, извращено. Может, я просто сумасшедшая? Вроде бы нет. И разве мои размышления, весьма рациональные и логичные, не свидетельствовали о ясности ума?

Камилла подбросила мне эту ядовитую мысль, вселив в меня страх и сомнения, которые могли вечно терзать меня, разрушая любой шанс на нормальную жизнь вдали от нее и Хаймура. С внезапной решимостью я накинула халат и подошла к маленькому письменному столу, где до сих пор лежало незаконченное письмо Камилле. Схватив бумагу, я разорвала ее на две части, потом на четыре, потом на восемь, методично уничтожая последние остатки вины за свой побег после ссоры. Мне не за что извиняться. Я не сделала ничего плохого.

Изорвав листы на мельчайшие кусочки, из которых уже нельзя было снова собрать письмо, я выбросила их в мусорное ведро и откинулась в кресле, только сейчас обратив внимание на поздний час. Сумерки окрасили небо в розово-лавандовый цвет. Ярко мерцали россыпи звезд, а огромный полумесяц, тоскливый и мечтательный, застыл прямо над кронами деревьев.

Я сделала глубокий вдох, сосредоточившись на этом моменте. Мне хотелось быть именно здесь. Не в Хаймуре, под вечным присмотром сестры и с бесконечным стремлением к недостижимому. Я хотела быть здесь. И остаться здесь. С Алексом.

Словно повинуясь моим мыслям, в дверь тихонько постучали.

– Войдите, – сказала я не вставая и просияла, увидев Александра.

– Сиди, сиди, – сказал Алекс, когда я с трудом поднялась на ноги. Он подкатился ко мне поближе и тревожно вгляделся в мое лицо, обхватив его ладонями. – Прости, что не пришел раньше. Я только проснулся и узнал, что произошло. Как ты?

Он коснулся моего лба, проверяя температуру, но я убрала его руку, переплетая наши пальцы.

– Ты как?

Он выглядел нездоровым: под глазами появились заметные синяки. Взъерошенный после сна, он был одет в пижаму и плюшевый халат изумрудного цвета. Глядя на него сейчас, я легко могла представить, как он выглядел