говорит Практису: вот уж он не думал, что его друга так огорчит утрата сущей безделицы – жены (аллегория, означающая авторство пьес), ведь ему предстоят гораздо более великие и серьезные свершения. (Читая аллегорические пьесы, все время напоминаешь себе, что аллегории, за которыми стоит жизнь, не зеркальное отражение, а пропущенное сквозь призму видения их авторов.) И Практис, в общем, довольно легко с этим смиряется. А пишет об этом Бен Джонсон, для которого Шекспир (поэтическая составляющая, то есть Ратленд) был главный поэтический соперник.

Практис (Бэкон) – великий юрист, а Компас (Ратленд) – книжник, но главным образом джентльмен, оба заняты неким важным проектом, каждый претендует на главную роль, но там упоминается еще и третье лицо, наиглавнейшее, с его уходом главных останется двое. Оба они любят девушку-служанку, которая на самом деле внучатая племянница леди Лоудстоун («The Magnetic Lady» – Леди Магна). Ни она сама, ни леди ничего о подмене не знают. Имеется и подложная племянница, девушка низкого происхождения и обманщица.

Так появляется в пьесе идея поддельного авторства.

Бэкон и Ратленд, оба зачинатели «Шекспира» и розенкрейцеров, судя по пьесе, совершили в то время, казалось бы, равнозначный обмен. Тогда, во всяком случае, Бэкон не проиграл: Ратленд получил все совместные пьесы, под которыми стоит общий псевдоним, а Бэкону досталась честь создателя «великого проекта», который, ясно из пьесы, уже существовал и был куда как значительней приобретения Ратленда. В пьесе намекается, что у истоков братства стоял кто-то еще. Возможно, это был принц Генри.

Очень важно выявить в пьесе Джонсона все аллегории и аллюзии и отделить их от чисто сюжетной канвы. У нее и название аллегорическое «The Magnetic Lady, or The Humours Reconciled». Это прозвание можно отнести только к одной женщине той эпохи (так она изображена) – Мэри Сидни Пемброк, мать «несравненных братьев», которым посвящено Первое Фолио. У леди Пемброк (леди Магна) была племянница – графиня Ратленд, а в пьесе сказано, что племянница и ее муж умерли и оставили тетке свое дитя – поэтическое наследие. Исследователи Джонсона всё в пьесе принимают за чистую монету. Но пьеса была приурочена к двадцатилетию смерти Ратленда умершей племянницы и ее мужа фамилия Steel, второе значение этого слова «холодное оружие». И вокруг наследия («issue» по-английски – и дитя, и произведение) возникают споры, да еще примешивается подложное дитя.

Пьеса была написана через три года после провала «Новой гостиницы», в которой Бен сочинил в вышей степени благородный образ, прототип которого тоже Ратленд. Провал «Новой гостиницы» был грандиозный. Заклевали его поклонники Шекспира, которые еще хорошо помнили, что Джонсон был причиной разлада в семье Ратлендов. Поэтому математик Компас в «Леди Магна», хоть и положительный герой, но изображен менее тепло и не столь положителен, как великий юрист Практис, – Джонсон еще не остыл от нанесенной ему обиды. Сам себя Бен вывел, по всей видимости, в образе бравого солдата и друга Компаса Айронсайда, благодаря чьей неуместной грубости за пиршественным столом неожиданно раскрывается обман мелких и подлых домочадцев леди Лоудстоун: выяснилось, кто настоящая дочь умершей четы Стилов, – приживалка хозяйки подменила ее на свою дочь. И Компас женится на настоящей дочери. Ее хотел взять в жены и Практис, но Компас ухитрился обвести его вокруг пальца. И Практису достался великий проект, а жена (поэтическое наследие) – Компасу. Все кончилось благополучно, невеста еще принесла Компасу шестнадцать тысяч фунтов стерлингов, оставленных ей родителями у дяди. А у жены Ратленда действительно был дядя, брат ее отца сэра Филиппа Сидни, она была в очень теплых отношениях с ним, более теплых, чем с теткой, – именно ему и матери она завещала свое имущество. В пьесе этот дядюшка появляется со своим приятелем, докой по части финансовых дел. Он тоже как-то заинтересован в наследии. Я предполагаю, что прообраз этого ловкого и беспринципного дельца, которого Джонсон очень осмеивает как представителя грядущей Англии, не кто иной, как наш знакомый Крэнфилд, друг, почитатель и бухгалтер Томаса Кориэта, то есть Ратленда. Джонсон, по-видимому, намекает на шестнадцать никогда не издававшихся пьес, невесть откуда взявшихся и вошедших в Первое Фолио, – Бен Джонсон принимал активное участие в издании первого собрания пьес Шекспира и хорошо знал все сложности с его созданием. Был он и великий мастер заключать в пьесы, которые писал для сцены, аллегории, понятные определенному кругу зрителей и читателей. Так Практис, великий юрист, становится главой и основателем некоего очень важного, куда более важного, чем «жена», проекта. А математику Компасу достается всего лишь «жена», то есть авторство тридцати шести пьес, напомню, что «жена» эта – дочь Стилов, которые перед смертью оставили ее своей тетушке.

То, что Бэкон основал некое романтическое братство, – бесспорно, этому есть документальное свидетельство. Но биографы Бэкона обходят этот факт молчанием. На его забвение повлиял, скорее всего, непредвиденный ход событий: падение Бэкона с вершин власти, отрезвление и возвращение к делу своей жизни – написанию «Великого восстановления наук». Оставшиеся пять лет жизни были столь плодотворны, что обеспечили исследователей работой на несколько веков вперед. А созданное им «романтическое общество», как его назвал один из первых членов Королевского общества Джозеф Гленвиль, просто выпало из их поля зрения, ведь оно перестало занимать и самого Бэкона после внезапного крушения головокружительной придворной и политической карьеры, потрясшего его неожиданностью и несправедливостью. Было это в 1621 году, после чего розенкрейцеры сошли с европейской сцены, дав ростки новым обществам и союзам. Уставы розенкрейцеров и «Химическая свадьба» (1616) открывают нам идейные и ученые устремления передовых людей того времени и на континенте.

Йейтс связывает исчезновение розенкрейцеров с разгромом под Прагой «зимнего» короля Фридриха Пфальцского, женатого на дочери короля Иакова Елизавете, в битве с армией Католической лиги, возглавляемой баварским королем Максимилианом. Одновременно испанское войско захватило и разграбило Гейдельберг. Фридрих с Елизаветой, потеряв прекрасный столичный город, богатства, библиотеку, поселились в Голландии. Йейтс считает Фридриха причастным к созданию ордена розенкрейцеров. И с его поражением связывает конец розенкрейцерства. Мне тоже представляется, что Фридрих с Елизаветой причастны к «ордену невидимок». Елизавета и ее брат принц Генри, умерший в ноябре 1612 года, были очень дружны. А Елизавета была женщина с сильным характером, образованна, знала труды Бэкона. Так что какая-то связь просматривается. Но причина исчезновения розенкрейцеров, по-моему, все-таки крах политической карьеры Бэкона и обращение его к прямым ученым занятиям: ему ведь уже шестьдесят – исполнилось за два месяца до трагедии. След братства остался лишь в написанной в это время утопии «Новая