Глубже и дальше кораблей становилось больше. Как и рубежей обороны, которые не смогли сдержать натиск чужих. Периметр возник не в один день. Он наращивался постепенно.

Родион присел.

Решение нужно принять.

За спиной раздались шаги. Он даже не обернулся – расширитель сознания опознал метку импланта.

– Зачем пришел, Паша?

– Поговорить. – Стременков уселся рядом.

– Я не вижу шансов. Периметр живет своей жизнью. Мы уже не контролируем его.

– Ну, раньше тебя не особо волновала стабильная работа защиты. Мы же своего добились, верно?

– Да. Только цена?

– Мы знали о ней.

– Душу пришел травить?

– Нет. Но ты не можешь принимать единоличные решения. Посоветоваться не хочешь?

Родион долго молчал, затем произнес:

– Ты ведь понимаешь, для новых поколений уже нет места. Если мы не уступим дорогу молодым, что будет? Где решение? Ограничение рождаемости? Отнять у людей право на счастье? За это мы сражались?

– Ты хочешь отправить старшее поколение в стазис? Туда? – Стременков кивнул в сторону толщи периметра.

– Не вижу другого выхода. Стазис – еще не смерть. Поступим иначе – остановим прогресс. Я верю, Паша, наши внуки или правнуки обуздают аномалии. Они снова смогут управлять периметром. Но надо дать им возможность для развития.

Стременков нехотя кивнул. Он понимал правоту Родиона. Но столько еще не сделано, столько проектов, замыслов в голове. Жаль. Жаль, что нет другой возможности.

– Ты уже сказал Насте?

– Нет.

– А сыну?

– Нет.

– Когда объявишь?

– Н-И-К-О-Г-Д-А!

Тягучий голос, идущий из ниоткуда, заставил их вздрогнуть, вскочить.

Мощно заработали расширители сознания. Оба одновременно зафиксировали призрачную фигуру, фантом, который медленно отделился от границы периметра и начал обретать черты.

Модули технологической телепатии рвали рассудки в клочья.

Еще миг – и они узнали его. Постаревшего. Изменившегося.

– Егор?! – Родион невольно отступил на шаг.

Прорыв периметра?! Или очередное искажение реальности, принявшее черты давно погибшего друга, воплотившее воспоминания?!

Стременков тоже попятился, но он был ученым, периметр являлся его детищем, капризным, уже неуправляемым, но – детищем, и сейчас взгляд безошибочно нашел в его толще некие воспламенившиеся структуры – огненные нити пронзали стазис, они питали фантом, перешедший границу. Это невозможно игнорировать, трактовать, как галлюцинацию, вывих сознания или искажение реальности!

– Егор?! – Он шагнул вперед, но фантом остановил его:

– Ближе нельзя.

– Ты?

– Живой. В конце времени нашего мира. С кучей проблем. Мне нужна помощь. Не знаю, как долго продержится канал связи. Я передам информацию. Вы должны в ней разобраться. Помочь мне ее понять. Иначе не будет ничего. Никаких шансов на будущее.

Руины древнего города…

Вечером на следующий день эшранг пришел снова.

Его встретил андроид.

– Дитрих? Так тебя зовут, верно? – Эшор слегка расправил крылья, но искусственный интеллект хоть и взглянул с интересом, но жеста уважения не понял.

– Да.

– Где Егор?

– Мало тебе досталось накануне?

– Он опять захочет меня убить?

– С большой долей вероятности.

– Позови его.

– Ты не понял? Он все еще зол. Я сам не понимаю, что с ним происходит в последнее время.

– Так будет всегда, – произнес эшранг. – Он не станет добр или хотя бы терпим ко мне, если мы снова не поговорим, не попробуем понять друг друга.

– Ты нарываешься на неприятности, – ворчливо предупредил андроид.

– Знаю. И тем не менее – позови.

– Ладно. Дело твое.

Искусственный интеллект пошел выполнять поручение, эшранг же уселся посреди террасы и принялся глядеть в сторону улицы, опираясь на излом сложенных крыльев.

Чавкнула дверь.

– Чего тебе? – неприветливо спросил Бестужев. От него резко и неприятно пахло чем-то хондийским.

– Просмотрел информацию с кристалла? – Эшранг изогнул шею, взглянул через плечо.

– Да. Там только одна строка текста. Остальные данные повреждены.

– Знаю. Но иногда одна фраза дает больше пищи для размышлений, чем целая книга, я прав?

Бестужев кивнул.

– Чего ты хочешь?

– Выбраться отсюда. Понятное и уместное желание, согласись? Ты ведь попытаешься снова пройти через Аллею Темпоралов?

– Да. Отправишься со мной? – Егор прищурился в ожидании ответа.

– Нет. Не рискну. – По крыльям эшранга скользнула дрожь. – Да ты бы и не взял меня?

– Как знать?

– Ты мне не доверяешь? Ненавидишь? За что? Я еще не родился, когда твоих предков расселили по другим планетам!

– Пустой разговор. – Егор вдруг резко вытянул руку, прихлопнул пытавшегося взобраться по его ноге паука.

– За что ты его убил?

– Он мерзкий.

– И всего-то? Насекомое приговорено тобой заранее лишь за отталкивающий внешний вид?

– Пришел учить меня милосердию? А у тебя типа все равны? Пока не укусил, пусть ползет? Такая у эшрангов позиция?

Эшор глубоко вздохнул.

– Между нами пропасть, – констатировал он. – Проблема в системах ценностей. Любую ситуацию существа разных цивилизаций будут трактовать исходя из своей семантики. В итоге монстрами так или иначе окажутся все!

– Ты впустую тратишь мое время! – разозлился Егор. – Я пытаюсь найти армахонтов. Разве они погладят тебя по шерстке?

– Ты не отыщешь их!

– Почему?

– Я родился уже после того, как произошло восстание младших рас, – ответил Эшор. – Но историю знаю хорошо. Ты будешь удивлен, но мои далекие предки лишь однажды видели армахонтов. Примерно две тысячи лет назад, когда они впервые вступили в контакт с цивилизацией эшрангов.

Егор действительно удивился.

– Как же армахонты управляли целой галактикой? – спросил он.

– Они владели важнейшим ресурсом. Планетами, пригодными для освоения. Создавали межзвездные маршруты, ведущие к ним. Рассматривали заявки на колонизацию. Их представителями на станциях Н-болг были цихриты.