– Не так уж и все ново, ваше величество. Не только вы засылаете шпионов на Север. Я как-то заскочил к вам по дороге… в королевство Гессен, если не изменяет память. Посмотрел, порезвился, заскучал и поехал себе дальше…

Он откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел на меня остановившимися глазами.

– Королевство Гессен, – произнес он, – на окраине моей империи… но мне подробно доложили о случившемся там. Правда, с опозданием на полгода.

– Да ничего особенного, – ответил я скромно, – что достойно ваших высоких ушей императора. Я чуточку наладил там экономику, погулял малость и вернулся. Работать надо! Мужчины вообще-то рождаются для работы, а не развлечений. У вас в империи, как я заметил, считают иначе?

Он медленно покачал головой.

– Порезвились самую малость?.. С той поры королевство без Великого Мага!

– Разве? – спросил я.

Он сказал быстро:

– Да-да, по упорным слухам, победивший Великого Мага Гатонеса бродит среди народа неузнанным! Но выказал такую силу, что никто из магов не смеет даже пробовать утвердиться там! Это единственное королевство, где нет Башни Мага, что вообще-то не башни, а неслыханно укрепленные крепости.

– Не такие уж и укрепленные, – ответил я небрежно, хотя во внутренностях появился холод, когда вспомнил, какой тяжелой ценой досталась та первая победа. – Да еще неслыханно…

– Да-да, – сказал он торопливо, – вы после победы еще и саму гору, на которой была крепость, снесли до основания!

– Пожелание простого народа, – ответил я и уточнил: – моих простых как бы воинов. Нет, моих как бы простых, хотя все мы уникальные в глазах Господа, о котором у вас здесь и не слыхали?

Он бледно улыбнулся.

– Слыхали.

– Но не больше?

Он ответил тихо:

– Ваше величество, я чувствую необходимость каких-то изменений. Этим частично объясняется мой несколько болезненный интерес к вашей личности.

Дверь приоткрылась, заглянул Айфорс Молер, сказал плачущим голосом:

– Ваше величество, мне нет прощения, но королевство Блюфорсия заявило, что выходит из вашей империи!.. Это срочно!

Я перевел взгляд на императора, тот напрягся, а через секунду сказал сдавленным голосом:

– Погодите минутку. Ваше высочество…

Я прервал:

– Закончим в другой раз?

Он сказал виновато:

– Если вы не против, то сегодня и продолжим. Я отвлекусь на пару часов, вопрос в самом деле чрезвычайный. Прошу прощения…

Я поднялся, сказал легко:

– Да пустяки, я же понимаю, меры нужны срочные. Поговорим перед ужином. Или после. Нас ничто не торопит!

Он со вздохом развел руками, я направился к двери, а мимо меня к императору проскочил лорд-канцлер, непривычно суетливый при всей его солидности и величавости.

От меня, такого молодого и красивого, ожидается, что не утерплю без хвастовства своим могуществом, потому, чтобы верили, будто видят северного варвара насквозь, из императорского кабинета отправился не в свои апартаменты, а спустился по парадной лестнице в общий зал.

Там с двух сторон звучит приторно-сладкая музыка, две пары танцующих церемонно вышагивают к центру, эти кукольно-механические движения здесь считаются танцами. С полсотни особо приближенных к императору сидят группками вдоль стен, одни играют в карты, другие просто сплетничают, дамы картинно улыбаются и бросают хитрые взгляды на мужчин, показывая им, насколько те абсолютно не интересны.

Я моментально усмотрел в одной из групп весело щебечущих женщин Клариссию. Отвести взгляд не успел, она обернулась, легкое и воздушное существо, полное несказанного очарования, так светло и чисто улыбнулась мне издали, что в моей мохнатой и заскорузлой душе потеплело, еще чуть, и растает верхушка моего материкового айсберга.

Я поклонился так же издали, повернулся в сторону выхода, но через пару минут за спиной прозвенел ее чистый детский голосок:

– Принц, куда же вы?

Я повернулся, она спешит ко мне, обеими руками приподнимая пышное платье, длинный подол волочится за нею, как хвост самки павлина. Две хорошенькие и миленькие фрейлины едва поспевают за нею, тоже приподнимая по бокам платья.

– Э-э, – проговорил я, – принцесса… Простите, я не думал, что это мне…

– Вы здесь единственный принц, – сказала она обвиняюще.

– Да? – переспросил я. – Все такие нарядные… К тому же я разве не вор и вожак шайки разбойников?

– Меня уже переубедили, – заявила она.

– Жалеете?

Она взглянула в изумлении.

– С чего бы?

– Разбойник, – пояснил я, – это всегда так романтично. Почему все придурки и мечтают быть разбойниками, пиратами, флибустьерами, что песенки поют… И они презирают туфли.

– Как вот вы, – сказала она и перевела взгляд на мои сапоги. – Но у принца преимуществ больше.

– Вот так, – пробормотал я. – Потому мы на «вы» и со всеми церемониями?.. Печалька, раньше было так романтично и волнительно… Ну да ладно. Надеюсь, за ваше отсутствие ваши игрушки не поломали и не продали? Наверняка все дорогие, ювелирные?

Она покосилась по сторонам, придворные вроде бы держатся в сторонке и не прислушиваются, но я вижу, как у всех удлиняются уши.

– Ваше высочество, – сказала она и вдруг чуточку покраснела, – боюсь, я вас чем-то обидела.

– Ничем, – заверил я. – Общение с вами было лучшими минутами в моей жизни!

– Ой, – сказала она, – как это приятно…

– А мне приятно, что вам приятно.

– Принц, – сказала она, – я не хочу разговаривать на выходе из зала, а мне так многое хочется у вас узнать.

– Ничего, – ответил я, – столкнемся как-нибудь и во дворе. Не в этой жизни, так в следующей.

Ее щеки заалели ярче, и, вдруг решившись, она почти выпалила:

– Вы гость, и я, как хозяйка, приглашаю вас навестить меня в моих покоях!

Я запнулся с ответом, она стоит передо мной вся пунцовая, кроме щек заалела даже шея, а в глазах что-то похожее на страх за свое безрассудство и такое серьезное нарушение придворного этикета.

– Ваше высочество, – проговорил я осторожно, – у нас установились хорошие, хоть и странноватые отношения. Не хочется их портить.

Она взглянула с удивлением.

– Вы считаете, что оказанная вам честь как-то вас испортит?

– Ваши покои, – пояснил я. – Там есть койка, да? Ну пусть даже нет, но есть диваны… Да ладно, пусть даже их не увижу, но не утерплю и сладострастно изнасилую вас хоть на обеденном столе. Или на письменном. Хотя на письменном вряд ли, откуда у вас письменный? Не принцессе дело читать и писать.