Когда в своих апартаментах я стянул через голову рубашку и швырнул на спинку ближайшего кресла, распахнулась входная дверь, из коридора вошел Альбрехт, очень серьезный и подтянутый даже в несерьезном цветном костюме придворного щеголя.

– Не спешите, – сказал он и, взглянув на мою мускулатуру, добавил сухо, – жирком пока что не обросли, а мышцы у вас как у циркового бойца.

– Качался, – ответил я скромно, но не стал объяснять, что такое кач. – А что случилось?

– В городе слишком много войск, – ответил он. – Позвольте сесть?

– Да-да, – ответил я поспешно. – Вина?

– Не откажусь, – сказал он. – В горле пересохло. Так вот, хотя в столице полный штиль, это еще мы поработали, но войска продолжают подходить к столице. Кроме той гвардии, что была с императором, сейчас прибывают еще и еще.

– Опасается беспорядков?

Он покачал головой.

– Для подавления беспорядков достаточно остатков императорской гвардии. К тому же наши отряды контролируют город и обеспечивают спокойствие.

Я нахмурился, Альбрехт взял фужер с вином и выпил, не отрываясь. Я мысленно перебирал варианты, зачем императору это надобно, но в голову лезли только мысли насчет перехвата власти.

– Император, – произнес Альбрехт, он медленно поставил фужер на столешницу, я моментально наполнил до краев снова, – император нас не потерпит. Мы всегда будем угрозой его власти. Потому он должен нас уничтожить.

– А как же угроза Багровой Звезды Зла?

Он прямо посмотрел мне в глаза.

– А не думаете, что он вам не поверил?..

– Что, – переспросил я, – я выгляжу настолько гуманистом и человеколюбцем?

– Ничуть, – заверил он, – однако его разведка на Севере могла собрать о вас совсем другие сведения. Как ни странно, но на Севере мораль человечнее. У нас не принято убивать невинных. Подумайте!

Я подумал, и стало еще горше.

– Бабетта, – сказал я с сердцем. – Она сделала зарисовку моего характера, привычек, пристрастий, оценку моих поступков… и все то, что где-то называется психологическим портретом.

Он взглянул на фужер, там снова вино, отпил уже на треть, подержал в руке, любуясь янтарно-золотистым цветом.

– И что, – спросил он, не глядя на меня, – на портрете нюхаете цветочки?

– Наверняка, – заверил я. – Это тот образ, который я стараюсь создать в глазах окружающих. Не скажу, что раскрываюсь в постели с женщинами. Скорее, наоборот. Расстегивая штаны, я застегиваю душу. Бабетта могла не обмануться… но могла и поверить.

– И сообщить императору?

– Да. А он на основании неверно сделанных выводов может наломать дров.

– Потому ему придется ответить резко и жестко?

– Да, – подтвердил я. Что-то в груди начало каменеть, словно сильное обезболивающее парализовало все нервы, я без всякого ужаса вдруг ощутил, что в самом деле могу отдать приказ нанести испепеляющий город удар. – Да, могу. Если придется, слишком долго колебаться и говорить о слезинке ребенка не стану.

Он вздохнул, отпил еще треть. Некоторое время мы пили, не закусывая, настроение препаршивейшее, он сказал с неохотой:

– Возможно, это на него давит окружение. Дескать, негоже, чтобы на императора кто-то оказывал влияние из чужаков.

– Завтра узнаем, – сказал я.

Утром, еще не раскрывая глаз, подумал с иронией, что сейчас советники Германа все еще ломают головы, на какой козе подъехать, если не получилось подложить мне в постель ни одну из женщин, что вообще-то самый простой вариант и самый работающий.

А какие были соблазны!.. Особенно та удивительно нежная девушка с солнечными волосами и тиарой принцессы. Как же умело рассчитали мои передвижения и сумели выдвинуть ее в такой момент!

Но это говорит еще и о том, что меня, такого простака, просчитать легче, чем мне их.

Но прав Наполеон, прав. Для государственного деятеля это что рифы для корабля. А я капитаню осторожненько. Ну, как получается. Хотя вообще-то получается.

К моему вялому удивлению, у двери с этой стороны на стульчике уже сидит Альбрехт, красивый и привычно нарядный. Правда, по моде Клонзейда, инстинктивно чувствует ее преимущества.

На скрип моего ложа тут же, не вставая, поднял голову.

– Сэр Ричард, проснулись?.. Или еще поспите?

– Я всем вам посплю, – пригрозил я хриплым голосом. – Мы разве спать прибыли в этот спящий мир?

– Мы всех разбудим, – заверил он бодро. – Войнами и пожарами. Сегодня у вас встреча с императором?.. Как-то оденетесь иначе?

– Императоры Севера выше правил, – ответил я. – И этикета, что придуман людьми, а не Богом. Разве я не прекрасен?.. То-то. Императоры всегда прекрасны. Да и вообще… чего это вы Хрурта подменяете? Он обидится. А я наябедничаю.

Он поднялся, на ходу повел плечами.

– Здесь императорам и даже королям прислуживают обладатели самых высоких титулов. Просто демонстрирую сближение Севера и Юга.

– В штаны и сам могу влезть, – сообщил я и шумно потянул носом, Альбрехт взглянул с предостережением, но я все равно сказал весело и беспечно: – Герцог, от вас прет духами!

Он буркнул:

– Это я поинтересовался, что у них такое в склянках. Пролил несколько капель. Нечаянно!

– Духи женские, – сказал я уличающе.

– Перепутал, – ответил он с холодком.

Я одевался быстро, северянам слуги в этом деле не нужны, сказал отечески:

– Когда же успеваете? Вчера от меня ушли за полночь, а сейчас уже свеженький, как огурчик. Амулеты?.. Мало я вам даю работы, вот и ходите от безделья по бабам. Как получилось?

Он проговорил с неохотой:

– Здесь придают слишком большое значение мелочам.

– И, – сказал я поощряюще, – на какой попались?

Он взглянул с прежним холодком.

– Вообще-то попадаться в их дикарско-пышном мире нетрудно. Помните, когда покинул седло, то бросил повод кому-то из придворных…

– Не кому-то, – уточнил я ехидно, – а одной весьма аппетитной даме. Вы видели, кому бросаете! Да и не бросили, а вручили чуть ли не с поклоном.

– Пусть так, – ответил он, – я же человек вежливый, не император, которому сойдет любое хамство. Но я вручил всего лишь ремешок от конской узды!

– Ну-ну, – сказал я, – а это не то же самое, что нечаянно оброненный дамой перед вами платочек?

Он вздохнул, взглянул почти с отвращением.

– А предупредить не могли?..

– Да ладно, – сказал я, – не скромничайте, герцог. Дама выглядела весьма так… и вообще в теле. Вы еще не знали, что делаете, а инстинкты все рассчитали на несколько дней, точнее, ночей вперед, вплоть до того, кто у нее будет, мальчик или девочка и с каким цветом глаз.