- Мне нужно подумать, дядя Назар.

- Это само собой, - охотно согласился он. - Деньгинемалые, обязательно надо подумать как следует. Время у тебя есть пока допятницы, это три полных дня, а потом, если правильно себя поведешь, он тебе ещепарочку дней подкинет. Так что подумай, не торопись. Но и не тяни, ребятам дляработы тоже время нужно, они тебе такой объем за один день не выполнят.

- Дядя Назар, а вы сами тоже за деньги работаете?

- - Я? - Он равнодушно пожал плечами, будто мой вопросне задел его и не обидел. - Нет, мне хватает зарплаты, хотя она, конечно, досмешного маленькая. Но у меня запросы небольшие, я ведь почти старик, много лимне надо? На работе в форме хожу, ее бесплатно выдают, а вне работы и в старойодежде сойдет, в мои годы модничать не пристало. В еде я неприхотлив, да и емнемного, не обжорствую. Машины у меня нет, так что ни на бензин, ни на ремонтне трачусь. Знаешь, детка, чем у человека меньше имущества, тем меньше денегему нужно, чтобы прожить. Странный закон, да? А ведь правильный!

Имущество - оно прожорливое, ненасытное, оно на себя затраттребует. Купил большой дом - ремонтируй его, обставляй, содержи, котельная тамкакая-нибудь, бассейн, сад, охрана, садовники. А живешь в малогабаритнойквартирке, так и денег на все это не тратишь. И потом, Ника, ты меня с молодымиоперами не равняй, я один, жены у меня нет, зато сын есть, он хорошозарабатывает и меня всем необходимым обеспечивает. Я имею в виду, тем, чего яна свою зарплату купить не могу. А у молодых оперов у самих дети, которых надосодержать, и жены, которые все требуют, требуют, требуют…

Он безнадежно махнул рукой и потянулся за очередной"беломориной".

- Ладно, детка, иди домой, поздно уже. Пошли, провожутебя до подъезда. Вот тебе мой телефон. - Никотин протянул мне визитнуюкарточку, которую достал откуда-то из-за пазухи, вероятно из кармана пиджака,который был, как я думаю, таким же старым, немодным и мятым, как и его плащ. -Ты мне завтра обязательно позвони. Независимо от того, что ты надумаешь. Ядолжен знать, как у тебя дела.

- Почему?

Вопрос был глупым, но мне было все равно. НазваннаяНикотином сумма, с которой мне, по всей вероятности, предстояло расстаться,подавила все прочие эмоции и благоразумные порывы.

- Потому что ты мне нравишься, - он улыбнулся. - У тебяприятный голос, красивое лицо и замечательная фигура. И вообще я люблюблондинок. Твой телефон не спрашиваю, сама позвонишь, когда тебе будет удобно,чтобы никто не подслушивал.

Он вошел в подъезд вместе со мной, и, пока мы ждали лифта, япри нормальном освещении сумела наконец рассмотреть как следует своего новогознакомца. Н-да, на роль благородного отца семейства его не утвердили бы нетолько в Голливуде, но и на "Мосфильме". Некрасивенький, какой-топлюгавенький, все лицо в глубоких морщинах, на голове три волосины. Но глаза!Яркие, умные, цепкие, живые. Наверное, он украл эти глаза у своего сына. Этобыли глаза веселого и неунывающего сорокалетнего мужика, уже кое-чтоповидавшего в жизни и даже успевшего это осмыслить, мужика, сознающего своюнеотразимость для женщин. Это были глаза мужчины, твердо верящего, что для негонет ничего невозможного. Это были глаза победителя.

* * *

К моему возвращению с вечернего "собакинга" домаобразовался полный сбор, и Гомер вернулся со своего делового ужина, и Дениспритопал. Окефиренный и отвороженный Главный Объект даже успел лечь спать.

- Как ваша голова, Ника? - заботливо спросила Наталья.

- Спасибо, прошла. Все нормально, Наталья Сергеевна.

- Может, все-таки таблетку какую-нибудь выпьете?

Ой, не могу, держите меня семеро! Она еще будет учить меня,медика с высшим образованием, как мне лечиться! Ученого, говорят, учить -только портить. Но до чего ж она, бедняжечка, боится, что я заболею… А что,если нахально спекульнуть этим ее опасением? Кто знает, может, мне завтрасвободное время понадобится.

- Вы завтра дома? - спросила я как бы между прочим.

- А что? Вам надо отлучиться?

- Еще не знаю. Но если завтра голова опять менязамучает, то надо будет подъехать к знакомому доктору в поликлинику, пустьснимок черепа сделают - нет ли внутричерепного давления, чтобы я точно знала,какие препараты принимать.

- Конечно, Ника, конечно, поезжайте. Со здоровьемшутить нельзя. Я завтра буду дома, так что можете рассчитывать.

Ну вот и славненько. Теперь остается только простерилизоватькухню после вечернего кормления, налить животным свежей воды на ночь, и можнозапираться в своей комнате и начинать обдумывать предложение Никотина. Черезсорок минут я приняла душ, надела халат и закрыла дверь в кабинет Адочки.Времени у меня не так уж много, до утра всего, и за это время я должна принятьрешение. Итак, что мы имеем? Четыре с половиной тысячи долларов, накопленныеценой всяческих лишений, фактически - ценой утраты женственности. Чем еще ярасполагаю? Одеждой из бутиков, а также несколькими цацками, которые в скупкепримут по цене лома. Могу я расстаться с тряпками? Наверное, могу, все равнопри том образе жизни, который я теперь веду, они мне не нужны.

Куда их надевать-то? Жарить отбивные в костюме за тысячудолларов? Или, может, поливать цветочки в летнем платьице от Кензо? К томувремени, когда я встану на ноги и снова смогу все это хоть куда-то носить (еслитакое время вообще настанет), эти милые тряпочки за бешеные бабки уже давновыйдут из моды. А с какой любовью я их выбирала! И Олег был рядом, терпеливопережидал мои примерочные страдания и щедро доставал купюры из бумажника.Хорошее было время! Господи, как давно это было…

Я на цыпочках выкралась в длинный коридор, застроенныйсплошным шкафом-купе, где мне отвели отдельную секцию. Неслышно отодвинулазеркальную дверцу, включила подсветку. Вот это черное длинное платье-стретч мыпокупали, когда получили приглашение в ресторан на празднование дня рожденияОлежкиного шефа. Олег тогда долго придирался и говорил, что я должна быть наэтом сборище самая красивая и он не позволит мне выглядеть абы как. А вот этоткостюмчик я покупала одна: Олег выдал мне перед Новым годом некую сумму исказал, чтобы я сама выбрала себе подарок.

А в этой юбке я ему почему-то особенно нравилась… Неужели уменя рука поднимется продать вещи, с которыми связано столько воспоминаний?Ведь у меня не осталось от жизни с Олегом ничего, кроме тряпок и украшений, нидома, ни мебели, ни книг, которые мы вместе читали, ни телевизора, который мывместе смотрели.

Я выключила свет и пошуршала тапочками назад, к себе.Включила компьютер, вышла в Интернет. Вот на что в Семье денег не пожалели, такэто на компьютеры: их было целых три. Одним безраздельно обладала Алена, никогок нему не подпуская и ревностно оберегая свои смешные девичьи секреты, вторымвладел Денис на паях с Мадам, а третий стоял у Адочки. То есть этим компьютероммогла пользоваться я, что я и делала примерно раз в неделю - проверяла почту,писала письма друзьям, а если по ночам вдруг охватывала тягучая тоска, липкая иотвратительная, похожая на протухшую тянучку, то развлекалась какой-нибудьнезатейливой игрой.