Он открыл шкафчик и потянулся за рюмками. Сунул в них нос иотправился к раковине — вероятно, рюмки показались ему пыльными. В тот момент,когда он включил воду, Шубин выпрыгнул из-под стола, протянул длань и, ухвативзаветную мисочку, нырнул обратно.

Вольдемар тщательно протер рюмки, поставил их на то самоеместо на подносе, где только что были грибы, некоторое время тупо смотрел надело рук своих, потом двинулся прочь. Вероятно, он почувствовал, что на подносечто-то изменилось, но сообразить — что — сразу не смог.

Шубин же, завладев опятами, стал фантазировать, какойстрашный конец им приготовить. Смыть в канализацию? Нет-нет, они вернутся впочву и смогут прорасти. Закопать нельзя по той же причине. Остается толькопредать их огню.

Итак, решение было принято. Но как сжечь грибы, залитыемаринадом? Шубин долго решал заковыристую задачу. Потом достал бумажныеполотенца и вытер каждый опенок досуха. Лук и перец тоже вытер — вдруг грибы вних уже проросли? Он точно не знал, как это происходит, и не хотел задумываться— процесс пугал его. Пока грибы были целыми, бедолага чувствовал себя скверно.Ему необходимо, просто необходимо было расправиться с ними как можно быстрее.

Трогать руками эту гадость он не рискнул. Сбегал к себе вкомнату и принес респиратор и резиновые перчатки, которые всегда возил с собой— вот для таких вот случаев. Он — борец за счастье людей Земли. Он — НастоящийПарень. Пусть даже никто об этом не знает.

В холле на столике рядом с пачкой сигарет он обнаружилзажигалку, разломал ее и добыл немного бензина. Им он и полил грибы. Запассякоробком спичек, накинул на себя плащ, висевший тут же на вешалке, открыл замоки выскользнул в сад. Возле изгороди, за розовыми кустами, он, наконец, зажегспичку и стал с удовольствием смотреть, как в плошке разгорается огонь.

— Боже, чем это так пахнет? — спросила Анжелика,разгуливающая в шелковом пеньюаре по комнате с расческой в руках.

Ее точеный носик сморщился, она подошла к окну и резкозахлопнула раму.

— Кто-то жарит грибы, — предположилВольдемар. — На костре.

Запах был какой-то особенный, мерзостный. Его почувствовалаи Маргарита, которую после грубо прерванного спиритического сеанса терзалидурные предчувствия.

— Боже, боже, — причитала она, прохаживаясь изугла в угол. — Разве можно было так обращаться с духом?! Фаина простосумасшедшая.

Тут она почувствовала, что из сада несет горелым. Открылаокно пошире и легла животом на подоконник. И увидела, как прямо из кустов кдому выходит какое-то странное существо. В глубине комнаты горела тольконастольная лампа под абажуром, и можно было видеть все, что происходит снаружи.От окна же на траву падала лишь тусклая плитка света. И вот в этом-топризрачном свете Маргарите явился Шубин.

Конечно, она его не узнала, потому что борец за выживаниечеловечества был в плаще, перчатках и респираторе. А в вытянутых руках несмисочку с пеплом. Шубин еще не придумал, куда ее деть, но оставить в саду, гдезола могла попасть на удобренную грядку и каким-то чудом прорасти, былоневозможно.

От ужаса в голове у Маргариты все смешалось, вспомнилсянедавний спиритический сеанс, закончившийся по вине Фаины так бездарно.

— Это ты, ТРСТР? — ужасным шепотом спросилаМаргарита, растопырившись в окне, словно кошка, посаженная в ванну. — Этоты бродишь, неприкаянный и несчастный?

После сожжения грибов Шубин как раз чувствовал себя особенносчастливым, но признаться в этом не мог по определению. Замерев на месте, онподнял голову, и Маргарита увидела два глаза и «рыльце» респиратора.Отшатнувшись от окна, она едва не села на пол. Потом решила, что стоит позватького-нибудь на помощь. Немедленно. И с разинутым ртом метнулась к двери.

Шубин тем временем вбежал в дом и бросился к себе. Путь еголежал мимо комнаты Маргариты, которая как раз в этот самый миг распахнуладверь. Увидев «рыльце» в непосредственной близости от себя, она громковзвизгнула и отпрыгнула назад. Шубин поставил на пол мисочку с золой, быстрозакрыл за ней дверь, но больше ничего сделать не успел — кто-то бежал вниз полестнице со второго этажа. Мисочку пришлось бросить прямо там, на полу вкоридоре.

Маргарита тем временем довольно быстро очухалась. Она сновадернула дверь на себя и увидела прямо перед собой живого и теплого Уманского.

— Что тут такое? — вполголоса спросил он. — Яслышал какой-то шум. Что у вас случилось?

— Тут случился… ТРСТР, — выдавила из себяМаргарита.

— Это он оставил? — поинтересовался Уманский, взялмисочку в руки и опасливо понюхал. — Фу. Что бы это могло быть?

— Я знаю, — дрожащим голосом ответилавпечатлительная Маргарита. — Это черная метка! Вероятно, он дает понять,что я тоже умру. Вы слышите? Я — умру.

— Ну, это-то не вопрос, — пробормоталУманский. — Другое дело — когда и отчего. Кстати, а почему вы решили, чтоэто ТРСТР?

— Ну… Он был странный. Не такой, как человек.

— Бестелесный?

— Нет, телесный-то он телесный, — принялась сбивчивообъяснять Маргарита. — Но у него есть рыльце.

— Что у него есть? — не понял Уманский. —Какое рыльце?

— Свинячье, — застеснялась она. —Страшненькое.

— А кроме рыльца, вы что-нибудь разглядели?

— Глаза. Такие ужасные, потусторонние глаза, невменяемыепрямо. Я вся дрожу!

— Ложитесь в постель, я тут похожу дозором некотороевремя, — сказал Уманский. — Завтра во всем разберемся.

— А как же это? — Маргарита показала на миску сзолой.

— Это я возьму с собой. Не думаю, что оно вам на что-топригодится.

Маргарита не стала протестовать и молча заперлась в комнате.Уманский вошел в кухню и поставил золу на стол, а потом плотно укупорил ееобнаруженной в ящике пищевой пленкой. Миска перестала вонять. Тогда он вернулсяк двери, высунул голову в коридор и воровато огляделся по сторонам. Все былотихо. Он открыл холодильник и достал оттуда колбасу.

Именно в этот самый момент по лестнице на первый этажспустилась Лариса. Походка у нее была легкой, и шла она босиком, поэтомуУманский ее не сразу услышал. А когда услышал, заметался влево-вправо и в концеконцов забрался под тот же самый стол, где недавно сидел Шубин.

К слову сказать, этот стол был единственным убежищем напросторной и чистой кухне. Скатерть, расшитая петухами, хорошо скрывалавсякого, кто имел желание спрятаться. Лариса, подгоняемая чувствомсправедливости, протянула руку к холодильнику и тут, в свою очередь, услышалачеткие шаги. Кто-то двигался по дому, совершенно не таясь. «Фаина!» — мелькнулав голове у Ларисы страшная мысль. Она присела от страха. Обежала глазамипомещение и остановилась на свисающей вниз скатерти. Встала на четвереньки ибыстро пошла под стол.