— Вот жуть-то, — пробормотал Степан. — Лучшенам всем убраться отсюда. А то он сильный, как лошадь. Гляди, еще выскочит.

Фаина хоть и улыбнулась презрительно, но мысль о том, чтонечто, сидящее под столом, действительно может выскочить, охладила ее пыл.

— Да и хрен с ним, — разрешила она. — Пустьживет под столом. Авось ему там надоест.

Свет в кухне снова погас, и Лариса, находившаяся в страшномнапряжении, медленно выдохнула. Потом повернулась туда, где должен был, поидее, находиться Уманский, и прошипела:

— Вы что, спятили? Зачем вы швабру схватили?

— А вам хотелось бы получить ею в глаз? — ехиднопоинтересовался тот.

— И эта ваша идиотская черная рука? Неужели непонятно,что любая женщина, увидевшая такую дрянь, примется визжать?

— Я надеялся, что Маргарита упадет в обморок и мыспокойно выйдем из кухни.

— Из-за вас я потеряла полтора часа сна, —заметила Лариса.

Он ничего не ответил, тогда она на четвереньках вылезлаиз-под стола, встала и, опасливо обойдя лужу масла, зажгла свет. После этого,ни слова не говоря, отправилась наверх. Проскользнула по коридору второго этажаи вошла в комнату, где сладко спал свернувшийся калачиком Жидков. Рядом с нимна подушке — на ее подушке! — лежал листок бумаги.

Еще не зная, что это такое, Лариса почувствовала, как сильнозабилось сердце. Осторожно приблизилась и взяла листок в руки. Это былакомпьютерная распечатка со следующим коротким текстом: «Прекрати вынюхивать».Внизу ручкой автор пририсовал череп и кости. Еще не хватало! У кого тут есть компьютер?У мальчишки? Какое-то детское послание. Это с одной стороны.

С другой стороны, только один человек может желать, чтобыона прекратила вынюхивать, — убийца. Двенадцатилетний мальчик ведь неможет быть убийцей! Хотя… теоретически… Ключи от дома в Рощицах он спокойно мограздобыть. И сбросить крышку сундука на голову дедушке тоже мог. Или он отводитот кого-то подозрения, потому что трагедия произошла на его глазах?

В любом случае появление такой записки кого хочешь моглорасстроить. Как ее расценивать? Как глупый розыгрыш или как серьезноепредупреждение? И что теперь делать? Запирать крепко-накрепко двери и окна?Жидков, опоенный снотворным, даже в случае опасности будет не в состояниидействовать быстро и решительно. Если вообще проснется в нужный момент.

Волнуясь, она долежала без сна до самого рассвета, потомучто темнота казалась ей опасной. И комната, погруженная в нее, сталасредоточием зла. Здесь она чувствовала себя, словно в джунглях, где каждый листи каждый стебель таили смертельную опасность. И только когда по ковру разлиласьпредрассветная розовая жижа, позволила себе задремать.

А наутро выяснилось, что Фаина исчезла. То есть она не точтобы исчезла без следа. Следы как раз остались, и немало. Выброшенные из шкафана кровать вещи, отсутствие зубной щетки и документов наводили на мысль опобеге.

— У меня есть идея, — сказала Маргарита зазавтраком, где все только и обсуждали, что поспешное бегство хозяйкидома. — Месяц назад моя сестрица собиралась смотаться, в Египет и дажезаказала путевку. Но потом отчего-то раздумала.

— Наверное, хотела побыть с внуком, — высказалпредположение Вольдемар, и все поглядели на него с недоумением. Неужели этоттип не заметил, насколько равнодушна Фаина к Артему?

— Не думаю, милый, — проворковала Анжелика. —У нее были иные резоны. Но как бы то ни было, здесь ее нет. И заграничногопаспорта тоже.

— Выходит, она все-таки отправилась поглядеть напирамиды?

— Но почему тайком?

— Можно позвонить в турфирму и узнать, —сообразила Анжелика и крикнула приказным тоном:

— Зоя, найди телефон турфирмы, в которой Фаиназаказывала путевку. Ты записывала на календаре, помнишь?

Прошло не больше пары минут, и Зоя действительно принеслалисток из календаря с искомыми номерами.

— Я сама позвоню, — вызвалась Маргарита, вышлаиз-за стола и направилась к аппарату, стоявшему на маленькой тумбочке возлеокна.

Она начала набирать номер, а все остальные перестали жеватьи напряженно следили за ее манипуляциями. Когда разговор состоялся, сталаизвестна ошеломительная новость — Фаина действительно улетела в Египет! Улетеласовершенно неожиданно и вовсе даже не по той путевке, от которой когда-тораньше отказалась, а по той, от которой отказался кто-то другой, причем в самыйпоследний момент.

— Не могу поверить! — воскликнул Вольдемар. —Как же так: ни записки, ни звонка — ничего! Родная дочь сиди и волнуйся!

— Я никогда не волнуюсь, — успокоила егоАнжелика. — А вот то, что она никому не сказала ни слова, в самом делеудивительно. Я бы даже сказала — уникально. Мать любит оповещать всех о своихпланах.

Лариса немедленно вспомнила про послание, которое она нашланочью на подушке. Не это ли — прощальная записка Фаины? Впрочем, разве умеетстоль консервативная дама пользоваться компьютером? Это следовало обдумать. Укого есть возможность сварганить такую записочку? Где стоит компьютер и кто изчленов семьи в нем хорошо разбирается?

— Нет, я не понимаю, почему она поступила такбезобразно, — в десятый раз воскликнула Зоя, на которую финт, выкинутыйхозяйкой, произвел особо сильное впечатление. Ведь она-то считала, что у нее сФаиной — доверительные отношения. А она вон что… И ведь даже не намекнула — нисловом, ни взглядом…

— Сестрица позвонила вчера поздно вечером директорутурагентства и обо всем договорилась, — прояснила ситуацию Маргарита. —Виза у нее уже была, так что никаких пробоем, собственно, и не возникло.

— Побросала в чемодан вещички, — подхватилаАнжелика, — и была такова.

— А как она отсюда ушла? — неожиданно подал голосУманский. — Пешком?

Его мощный подбородок выдвинулся вперед, будто бы онсобирался спорить со всеми членами семьи Миколиных разом.

— Уверена, что она уехала на такси, — пробурчалаЗоя. — Она всегда берет такси, ей это нравится. Вызвал машину — и ни о чемне надо беспокоиться.

— Можно, конечно, позвонить в таксопарк, —задумчиво проговорила Маргарита. — Я знаю номер. Но стоит ли?

Все подумали и решили, что не стоит.

— Какая разница, каким образом она добиралась доаэропорта, — пожал плечами Жидков. — Остается непонятным главное: покакой причине она вдруг надумала смыться?

— Ну, это-то как раз ясно, — негромко сказалУманский, но все услышали и повернули головы.

Оголодавшие дети, прилипшие к тарелкам, тоже вскинули глаза.Уманский пожал плечами и довольно спокойно пояснил:

— Она испугалась.