Дверь кабинета следователя распахивается, и в коридор выходят сразу очень много людей. Я удивлённо смотрю на них, пока мой взгляд не натыкается на Сашу. Брат выглядит ужасно расстроенным, но полным решимости. Я поднимаюсь со своего места, и он обнимает меня, подталкивая вслед за полицейскими к выходу из участка.

— Они едут к Арине. Кажется, это арест… Я думаю, нам стоит подождать в каком-нибудь кафе. Как думаешь, они ещё открыты?

— Я согласна сидеть хоть на вокзале, лишь бы не в этом ледяном коридоре, — я устало положила голову Саше на плечо. Брат бережно сжал мои плечи, позволяя опереться на него. Следователь, шедший за нами, вежливо поспешил вперёд, видимо, приняв нас за парочку. Мне очень хотелось закрыть глаза, но я понимала, что тут же усну, если сделаю это.

Все ближайшие к участку кафе были закрыты, и мы остались в машине. Саша купил в круглосуточном магазине воду и какие-то печенюшки, и мы устроили импровизированный ужин. Я то и дело подглядывала на телефон: Рома так и не перезвонил, и его телефон всё ещё не отзывался. Брат молчал, не приставая с расспросами, впрочем, я бы всё равно не смогла бы ничего ответить. Разболелась голова. Я устроилась у брата на плече и, кажется, задремала. Вдруг зазвонил его телефон, мы оба буквально подпрыгнули от неожиданности. Саша поднял трубку, сонно потирая глаза и помогая мне накинуть куртку. Я не услышала, что ему сказали, но отвечал он отрывисто, в конце концов пообещав приехать. В ответ на мой вопросительный взгляд он только тяжело вздохнул и завёл двигатель.

— Куда мы едем?

— В школу. Аринины родители сказали, что у неё там была назначена встреча. Следователь думает, что это может быть сообщник. Мы не должны его упустить.

Я посмотрела на мелькающие в темноте фонари, окна домов, чёрные провалы подворотен. За стеклом машины город спал, для него был обычный осенний вечер, незаметно превратившийся в ночь. Завтра тысячи людей проснутся, радуясь, что наступила суббота и наконец-то можно отдохнуть. Завтра чуть менее везучие школьники и студенты будут спешить по пустым улицам на учёбу. Завтра случатся миллионы маленьких событий, важных и не очень, радостных и печальных. Может быть, завтрашний день кто-то будет помнить до конца жизни. А я?

Что случится со мной завтра? Что случится со всем моим маленьким миром, с людьми, которых я люблю, с их и моими планами и надеждами? Останется ли для меня хоть что-то неизменное? Хоть что-то, во что можно верить? Я не хочу знать. Не хочу смотреть, как всё снова рушится. Не хочу вновь и вновь собирать осколки в единое целое, стирать пятна с ковра, залечивать раны. С меня довольно. Не думаю, что смогу выдержать ещё одно предательство.

Вот и оно, кирпичное здание моей школы. Никто не знает, но когда-то давным-давно я загадала, что обязательно проберусь в него ночью. Почему я вспомнила это сейчас? И может ли быть это детское воспоминание более неуместным, чем в этой ситуации? Вряд ли.

Саша не тратит время на парковку, а просто останавливается у крыльца. Мы вбегаем в пустое, тёмное здание, которое почему-то оказывается незапертым, и бежим к лестнице.

— Куда теперь? — спрашивает Саша. Я перебираю в голове какие-то классы и кабинеты, когда в закрытом библиотечном крыле раздаётся грохот.

— Туда, скорее! — не раздумывая больше ни секунды, мы бросаемся к железным дверям. Обычно на них весит замок, но сегодня они раскрыты нараспашку. За ними — ровные ряды стеллажей, запах книг и темнота. Мы растерянно оглядываемся, прислушиваясь к каждому шороху. Мой взгляд падает на противоположную от входа стену. Там наверх уводит узкая винтовая лестница. И откуда-то сверху бьёт жёлтый луч света.

— Куда ведёт эта лестница? — шёпотом спрашиваю у Саши. Брат, прищурившись, поднимает голову.

— Кажется, на галерею. Понятия не имею, откуда там свет.

— Может, они договорились встретиться там? Мы должны проверить!

— Нет, стой, оставайся тут! Я позову тебя, если там будет безопасно.

Я прижалась спиной к одному из стеллажей и смотрела, как Саша медленно, шаг за шагом поднимается к потолку. На стене позади него, точно так же крадучись, двигалась его тень. Когда брат скрылся, я обернулась, стараясь разглядеть в темноте входную дверь, но полки загораживали её полностью. Я достала телефон, чтобы включить фонарик, но внезапно, повинуясь какому-то странному наитию, набрала номер Ромы. В то же мгновение чьи-то руки обхватили меня сзади, зажимая рот и перехватывая поперёк груди. Я попыталась закричать, вырваться, укусить нападавшего, в конце концов. Телефон упал на пол, куда-то мне под ноги, и, похоже, продолжал звонить Роме. Рука, закрывавшая рот, на мгновение исчезла, и мне удалось выкрикнуть "помогите" до того, как она вернулась, прижимая к моему носу какую-то тряпку. И, уже погружаясь в какое-то странное, безвольное состояние, я почувствовала, как у того, кто так крепко прижимал меня к себе, надрывается, приглушённый одеждой, мобильник. Потом — темнота. Серый неплотный туман и никакого света. Я бреду в темноте или, точнее, стою неподвижно, а в руках у меня — белый носовой платок.

Просыпалась я медленно, очень медленно. Голова на удивление показалась неправдоподобно лёгкой и свежей, как будто я только что вернулась с лесной прогулки. Вот только руки у меня были скручены за спиной, а ноги привязаны к чему-то, что никак не хотело отрываться. Ах да, и повязка на глазах. Замечательно.

В первые мгновения мне стало ужасно досадно на собственную глупость. Как можно быть такой глупой?! Остаться одной, в темноте, в незнакомом месте — это ж надо было догадаться!.. Я должна была хоть чуть-чуть подумать головой и догадаться, что Арине кто-то помогал. Видимо, тот, кто скрутил меня и оставил здесь. Но кто это был?

Ладно, кто бы это ни был, он забыл заткнуть мне рот. Непростительная ошибка!.. Я закричала изо всех сил, а голос эхом вернулся ко мне, отражённый, казалось, от десятков стен. Это меня озадачило, однако звать на помощь я не прекратила. Вдоволь накричавшись, я призадумалась: странно, что меня никто не слышит. Может быть, похитители ушли? Тогда у меня появляется реальный шанс сбежать!.. Нужно только освободить руки и ноги… Но, пожалуй, начать всё-таки стоит с повязки на глазах.

Изловчившись, я смогла дотянуться плечом до стягивавшей глаза ткани. Пара неуклюжих сильных движений — и один глаз свободен!.. Правда, толку от этого почти не прибавилось: меня оставили в кромешной темноте, видимо, экономя электричество.

Мне стало страшно.