Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Обещай, что не будешь спать за этой глупой перегородкой, — вдруг настойчиво прошу я. Он оборачивается. — А то я проберусь к тебе, и на том маленьком диванчике нам будет очень тесно.
— Алёнка, это ужасно мило, но… Мы всё ещё у тебя дома, забыла? А здесь — твои родители, которые ни о чём не подозревают, и…
Мои глаза расширяются от ужаса. Нет, не то чтобы я боялась рассказать им о наших отношениях, но… Это же родители. Никогда не знаешь, как они отреагируют.
— А можно мы будем ночевать у тебя? Я готова приезжать домой к завтраку!
Я жду, что он рассмеётся, но он только отрицательно качает головой и скрывается за перегородкой. Кажется, его дом — ещё одна закрытая для меня тема. Мне это совершенно не нравится, но пока я ничего не могу придумать. Буду ждать удобного случая, чтобы всё узнать.
Снова смотрю на окно. Столько всего произошло за последнюю неделю, и вот, не смотря на отношения с Ромой, на друзей и семью одиночество, темнота и тишина вновь возвращаются. Как долго ещё я смогу сражаться с ними в одиночку?
Звонит будильник. Я удивлённо смотрю на свой телефон, совершенно не помня, чтобы я планировала просыпаться пораньше. Рома из-за перегородки утверждает, что это сделал он, и я ему даже верю. Тянусь и выключаю его. Проверяю контакт, замечаю, что ребята вчера ещё немного переписывались в нашей новой общей беседе, когда мы с Ромой уже ушли спать. Николь скинула фотографии, и я не могла перестать смеяться: на всех селфи у Саши были такие смешные лица!.. Генрих посоветовал ему пойти в пантомиму, на что брат с сожалением ответил, что уже поздно, он планирует стать экономистом и никогда не фотографироваться. Потом они болтали про институт и про то, что никто не хочет идти завтра на учёбу. И снова Генрих привлёк внимание всех, сказав, что Артём завтра, скорее всего, немного опоздает. Николь заметила, что у учительницы возникнет масса вопросов, но парень пообещал, что напишет ему записку. Я была так рада за них двоих, что просто не могла думать о том, что мы с Ромой узнали вчера.
Сохранив пару фотографий себе, я с грустным вздохом открываю домашнее задание, которое вчера мне скинула Николь, и понимаю, что не успею сделать столько даже за десять лет. Рома приходит на помощь, и мы вместе находим учебник по геометрии и карандаш. Парень быстро разбирается с двумя заданными задачами, а я грущу над теоремами, которые надо запомнить, но, что еще сложнее, сначала понять. Рома, сжалившись, объясняет всё так просто и наглядно, что мне становится смешно: как я могла не знать, что объем призмы равен площади основания на высоту?! Мы откладываем геометрию и переходим к истории. Наш с Артёмом проект ещё требует серьёзных доработок, и Рома быстро просматривает то, с чего мы планировали начать презентацию. Запутавшись в моих беспорядочных записях, парень достаёт мой закопанный в вещах ноутбук и пробует на самом деле создать презентацию, следуя моим указаниям. Почти тут же выясняется, что столько текста, сколько мне бы хотелось, на один слайд просто не влезает и нужно как-то менять приоритеты, иначе мы рискуем не уложиться не то что в пятнадцать минут — в пятнадцать часов! Рома решительно отбрасывает большую часть информации и переходит сразу к середине первой части, чем заставляет меня ужаснуться. Я уговариваю его хотя бы посоветоваться с Артёмом, но Рома непреклонен, и нас с трудом разнимает Саша, проснувшийся от нашего громкого спора. Выяснив, из-за чего мы ругаемся, он долго смеётся и всё-таки убеждает Рому спросить второго докладчика, к тому же все равно пора собираться в школу. Мы идем на кухню, Саша готовит завтрак, а я стараюсь угадать его настроение. Раньше я всегда его знала, а теперь не могу ни в чем быть уверенной. Брат изменился, но как и насколько — еще только предстояло узнать. Рома старался ничем не напоминать своих подозрений и недоверия, и Саша делал вид, что всё в порядке, но, разумеется, это было не так. Должно пройти время. Да, время. Со временем всё забывается.
Но, кажется, так уж должно было случиться, чтобы никто ничего не забыл. Когда мы почти закончили завтракать, в дверь кто-то настойчиво позвонил. Саша подошел к домофону и удивленно позвал нас: это была Арина. Минут пять мы растерянно дожидались её, и, когда увидели, как она выходит из лифта, тут же набросились с вопросами. Девушка торопливо захлопнула за собой дверь.
— Я должна вам кое-что рассказать.
Мы с Ромой переглянулись.
— Арин, может быть, чаю? — робко предложил Рома, стараясь оттянуть неизбежное, но девушка посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Вчера на вечеринке я кое-что нашла, — с этими словами она достала из кармана куртки небольшой пакет с тем самым носовым платком, что мы с Ромой заметили на видео. Девушка протянула его Саше, и тот с изумлением уставился на него, как будто припоминая что-то.
— Что это? — спросил он.
— Это выпало из кармана Генриха, когда мы играли в твистер, — Арина то и дело оглядывалась на дверь, беспокойно переступая с ноги на ногу. — Это платок, смоченный в хлороформе, или еще в каком-то снотворном, не знаю. И он был у Генриха.
Она сделала ударения на последнее слово. Лицо брата почти сразу стало непроницаемым. Я с испугом переводила взгляд с него на Арину и обратно.
— А почему ты не сказала нам об этом вчера? — поинтересовался Рома, забирая у Саши платок.
— Там был Генрих… Я не хотела, чтобы он увидел.
— Арин, я, правда, не понимаю, что всё это значит, — Саша хмурился. Только слепой мог поверить в то, что он говорил.
— Он тебя вырубил… Вырубил позавчера. Ты рассказывал… — настойчиво проговорила Арина, заглядывая Саше в лицо. — Ты понимаешь?
Брат ещё больше нахмурился и ничего не ответил.
— Ребята, давайте просто позавтракаем и поедем в школу? Я вас очень прошу! — взмолилась я, хватая подругу за руку. Арина только пожала плечами.
— Если вас это не беспокоит, то пожалуйста. Но мне не всё равно, что Артём снова связался с этим бандитом!
— Ты же сама первая с ним связалась, — тихо буркнул Рома, и я уставилась на него во все глаза. — Забыла уже?
— Ладно, пойдёмте завтракать, — тут же откликнулась девушка, но я крепко держала её за
