Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Милая, ты не сможешь разбить разбитое сердце.
Меня как будто обливают холодной водой, и я начинаю говорить. Сначала медленно, постоянно вспоминая такой же разговор с Николь, а затем всё быстрее и быстрее, мало заботясь о том, как, наверное, нелепо выгляжу со стороны. Саша ни разу не остановил меня, не перебил и даже не поднял голову. В конце концов я, практически обессилев, схватила его за руку.
— Я не знаю, что всё это значит и что мне с этим делать, понимаешь? Я ничего не знаю! Но пока мы не найдём каких-либо доказательств её невиновности, я…
— Деньги пропали.
— Что?..
— Деньги на моём банковском счету, — повторяет брат и, наконец, поднимает голову. — Я вернул их туда сразу после того, как вышел от Артёма. Кто-то снял их без моего ведома. Я хотел спросить у тебя, но ты вряд ли знаешь мой пин-код.
Я застыла на месте, вцепившись в его руку. Наверное, в моём взгляде промелькнул ужас, потому что Саша ободряюще улыбнулся и пожал плечами.
— Не стоит волноваться. Этим уже занимается полиция, так что в скором времени мы всё узнаем. Родителям я ничего не говорил. Спасибо, что рассказала мне обо всём, но… Я не думаю, что Арина имеет ко всему этому хоть какое-то отношение.
— Ты не?..
— Она хорошая девушка и никогда бы не поступила так со своей лучшей подругой.
— Но факты!..
— Всё можно объяснить, Алён. Даже самые нелепые вещи имеют логическое объяснение. Кстати, почему бы тебе не поговорить с ней? Может быть, это будет полезнее, чем строить догадки?
Я видела, как брат потихоньку запирается в себе, отводит взгляд и избегает подходить близко. Обессилев, я опустилась на стул. Теперь всё сошлось! Это точно была Арина! Но Саша не верил мне, я это видела.
— Почему? — мой вопрос догнал его уже на пороге. — Почему ты не видишь очевидных вещей?! Почему защищаешь её?
Саша замер на мгновение, а затем тихо, не оборачиваясь, произнёс:
— А почему ты так стремишься её обвинить?
Он ушёл. Я попыталась ещё раз дозвониться до Ромы, но его телефон всё ещё был выключен. Тогда я решила найти Сашу снова, чтобы поговорить, хотя я даже не могла придумать, что скажу. Мне просто не хотелось оставаться одной и думать… В тишине. Но брат заперся у себя в комнате, чего не бывало, наверное, уже несколько лет. Мне пришлось идти на кухню, чтобы помочь родителям разобрать специи, а потом я даже осталась смотреть с ними новости только потому, что не могла уйти в собственную комнату. Я думала о том, что они и не подозревают, что происходит со всеми нами, и всё никак не могла понять, как это вообще возможно. На пару минут мне даже захотелось рассказать им… Хоть что-нибудь. Но потом я лишь порадовалась тому, что они ничего не знают. Пусть хоть кто-то в этом доме чувствует себя счастливым.
Я вернулась в свою комнату, переоделась и забралась на кровать. Лежала с открытыми глазами и не могла уснуть. Сон казался сейчас глупым и неуместным, в голове носились тысячи мыслей, а мне было страшно даже закрыть глаза, чтобы хоть как-то успокоиться.
Не знаю, сколько времени прошло прежде чем дверь в мою комнату аккуратно открыли. Я тут же села и уставилась на Сашу во все глаза. Он был в пальто, с шарфом в руках. Лицо, скрытое полумраком в коридоре, казалось незнакомым и… Растерянным?
— Только что позвонили из полиции… Я должен приехать. Кажется, они отследили похитителя у банкомата, в котором он снял деньги. Они уже разослали фотографии всем оперативным группам, но им нужно моё подтверждение… Что-то вроде опознания. Я должен ехать немедленно.
— Им уже известно хоть что-нибудь? Кто это был?
— Следователь не назвал имени по телефону, — Саша запинается, мнётся с ноги на ногу. — Но на записи с камер видно, что это, скорее всего, девушка.
Я молча смотрю на него пару мгновений, затем решительно отбрасываю одеяло и вскакиваю на ноги.
— Подожди! Я еду с тобой!
16
В полицейском участке холодно. Я сижу в коридоре, рядом с сонными, растерянными людьми, потому что следователь не позволил мне остаться с Сашей: кажется, сейчас они подозревали абсолютно всех особ женского пола. У меня не было никаких возражений — в конце концов, это их работа. Вот только я не знала, что ждать мне придётся в холодном, забитом до отказа коридоре.
Как глупо. Я прекрасно знаю, что жизнь не ограничивается дорогими домами, ресторанами и красивыми людьми. Но каждый раз, когда сталкиваюсь с той, другой жизнью, надеюсь, что это — всего лишь сон, а люди, смотрящие мне в глаза со смесью зависти и ненависти, не существуют на самом деле. Раньше мне это всегда удавалось, но не здесь, не в коридоре полицейского участка, и, наверное, не с этими усталыми, замёрзшими людьми.
— Эй, ты! Ну-ка повернись! Слышь?
Я сильнее укутываюсь в пальто. Грубый голос никак не желает пропадать, и всё настойчивей приказывает повернуться.
— Что, думаешь, самая умная тут, да?! — рука хватает меня за подбородок и разворачивает к себе. Как же здесь холодно…
Я смотрю на незнакомца, прикрыв глаза. От него пахнет перегаром, и я стараюсь отодвинуться, но он крепко держит меня и не даёт отвернуться.
— Знаешь, за что я ненавижу таких, как ты? Знаешь?! — почти кричит он. — Вы отняли у меня всё, даже жену! А теперь отнимаете и сына!..
— Папа?..
Одновременно с таким знакомым голосом я, наконец, узнаю этого человека. Узнаю этот серый пронзительный взгляд и большие руки, отпускающие, наконец, мой подбородок. Даже в этом пьяном, ссутулившемся человеке я вижу сходство с парнем, позвавшем его. С парнем, укравшем сердце одной моей хорошей подруги, любящей собак и семейные фотографии.
Отец Паши, наконец, выпрямляется. От него веет холодом и презрением. Мне кажется, он даже протрезвел. Сам Паша судорожно тянет его за рукав, в ужасе уставившись на меня.
— Пойдём, пойдём, пап. Пошли.
— Не надейся, что я возьму свои слова обратно! — громко кричит мужчина, обернувшись. Я даже не поднимаю голову. Холод вновь обступает со всех сторон, но мне всё равно. Я не знаю, что случилось с матерью Паши, и не хочу знать. Николь может спать спокойно: парень её любит, а этот сумасшедший папаша переживёт. Кто-нибудь скажет мне, когда я успела стать такой равнодушной? Когда узнала, что мой брат хочет убить моего возлюбленного? Или когда
