Когда продукт становится более ценным в руках кого-нибудь другого, этот другой предложит за него больше, чем он стоит для нынешнего владельца. И владелец продаст его — но не ради экономики, а ради собственной выгоды. В итоге получается более эффективная экономика, где товары перемещаются к тем, кто ценит их больше всего. Несмотря на внешнюю привлекательность идеи об «устранении посредников», они продолжают существовать, поскольку выполняют свою часть работы эффективнее других. И неудивительно, ведь люди, специализирующиеся только на одном этапе, умеют делать это эффективнее других.

В странах третьего мира посредников обычно больше, чем в развитых странах, что очень огорчает наблюдателей, которые, как правило, не принимают во внимание экономическую сторону такой ситуации. На пути между африканским фермером, выращивающим, к примеру, арахис, и компанией, перерабатывающей его в арахисовое масло, продукция проходит через большее количество рук, чем в Соединенных Штатах. Аналогичная закономерность наблюдается и на рынке потребительских товаров, движущихся в противоположном направлении. Коробок спичек может пройти через гораздо большее число рук между его производителем и африканским потребителем, который в итоге его купит. Один британский экономист в середине XX века описывал ситуацию в Западной Африке так:

Чтобы десять фермеров не отрывались от работы из-за необходимости везти небольшое количество произведенной продукции на продажу в отдаленный городок, посредник может собирать у них ее и доставлять покупателю за один раз, что позволит фермерам использовать свои ограниченные ресурсы — время и труд — для выращивания большего объема продукции. Таким образом общество в целом экономит ресурсы, требуемые для перемещения продукции с фермы к следующему покупателю, а также сокращает количество отдельных переговоров в конечных точках продажи. Подобная экономия времени особенно важна в сезон сбора урожая, поскольку его часть может перезреть до сбора или испортиться впоследствии, если урожай не убрать вовремя и не доставить оперативно на склад или перерабатывающее предприятие.

В более богатых странах каждая ферма производила бы больше продукции, а автотранспорт и хорошие дороги сократили бы время доставки до следующей точки продажи, поэтому время, потраченное на каждую тонну урожая, было бы меньше, как и число посредников. Кроме того, в развитых странах фермеры с большей вероятностью будут иметь собственные хранилища, уборочную технику и другие средства. Однако что эффективно, а что нет — как с точки зрения отдельного фермера, так и с точки зрения экономики в целом, — зависит от обстоятельств. Поскольку эти обстоятельства могут радикально отличаться в бедных и богатых странах, в каждой стране эффективными бывают разные методы, и вряд ли хоть один из них подходит сразу нескольким странам.

По аналогичным причинам в бедных странах часто больше посредников и между промышленным производителем и конечным потребителем. Однако прибыль этих посредников вовсе не пустые траты, как часто полагают сторонние наблюдатели, особенно наблюдатели из другого общества. Здесь сдерживающим фактором служит бедность потребителя, ограничивающая количество покупаемого за один раз. И Западная Африка середины XX века снова дает яркие примеры:

Может показаться, что это идеальная ситуация для устранения посредников, поскольку мелкие торговцы устраиваются прямо у магазинов с теми же товарами и покупатели могут просто пройти мимо, чтобы купить те же вещи по более низкой цене за штуку. Однако эти торговцы продают крохотными количествами — например, десять спичек или половина сигареты, — в то время как магазину за их спиной было бы слишком расточительно тратить время на такое разделение товаров в упаковках, так как у них есть более выгодные альтернативные варианты использования труда и капитала.

У мелких африканских торговцев редко бывает рентабельная альтернатива, поэтому для них имеет смысл делать то, что совершенно бессмысленно с точки зрения европейского предпринимателя. Более того, даже бедному африканскому потребителю выгодно покупать у местных торговцев, несмотря на их дополнительную прибыль за счет подъема цены, поскольку этот потребитель часто не может себе позволить покупать товары в тех количествах, в каких его продают европейские предприниматели.

Сколь бы очевидным ни казался этот факт, он был неправильно понят как известными писателями, так и (что еще хуже) колониальными и постколониальными правительствами, враждебно настроенными к посредникам и склонными к принятию законов и норм, выражающих эту враждебность.

Социалистические экономики

Как и в других случаях, один из лучших способов понять роль цен, прибыли и убытков — посмотреть, что происходит в их отсутствие. Социалистическим экономикам не хватает не только стимулов, побуждающих отдельные предприятия к эффективности и инновациям, но и финансовых стимулов, которые заставляют каждого конкретного производителя в капиталистической экономике ограничивать свою работу теми стадиями производства и сбыта, где у него затраты ниже, чем у других предприятий. Капиталистические предприятия покупают комплектующие у тех, кто тратит меньше на их производство, и продают свою продукцию тем посредникам, которые могут наиболее эффективно управлять ее сбытом. Однако социалистическая экономика отказалась от таких выгод специализации, причем по абсолютно рациональным причинам, поскольку функционирует в совершенно иных условиях. Например, в Советском Союзе многие предприятия выпускали собственные комплектующие, хотя специализированные производители существовали и делали их с более низкими затратами. По оценкам двух советских экономистов, стоимость комплектующих для машиностроительного предприятия в СССР в 2–3 раза превышала стоимость их производства на специализированном предприятии. Но почему стоимость должна волновать предприятие, принимающее такие решения в системе, где прибыли и убытки не имеют значения? Важно было выполнить ежемесячные нормы выпуска, установленные государством, а это проще всего сделать, если производить комплектующие самому и не зависеть от поставок с других предприятий, у которых нет стимулов от прибылей и убытков, в отличие от поставщика в рыночной экономике.