– Эллен, я горю, – задыхаясь, произнес Дима.

– Я тоже. – Она заскользила ладонью по его рельефной груди ниже и ниже, но Дима вдруг остановил руку.

– Эллен, – шепнул он на ухо, – я горю. Посмотри на меня.

Она распахнула глаза и вздрогнула. Ее любимый пылал настоящим огнем.

– Все хорошо, – успокоил Дима, – он не жжет.

Задыхаясь от испуга, Эллен присела и оглядела его тело, боясь увидеть на коже те самые ожоговые пузыри.

– Все хорошо, – настойчиво повторил Дима, и она наконец взглянула ему в глаза. – Это не больно, но я буду спокойнее, если перестану пылать, как факел.

– Прости, – еле выдавила Эллен и обняла огненного парня. – Прости, я… прости, прости.

Дима крепко прижал ее к себе и погладил по спине.

– Просто успокойся, отдышись.

– Прости, я совсем голову потеряла!

– Успокойся…

– Хорошо, хорошо.

Она посмотрела на Диму. Огонь не ушел, но стал меньше, язычки пламени присмирели и теперь едва колыхались, а не развевались костром.

Взбешенное сердце сбавляло ритм, дыхание восстанавливалось, и багряный обод вокруг тела любимого угасал.

Когда он исчез, Эллен с облегчением и горечью уронила лицо в ладони.

– Прости, я думала, у нас получится. Я хотела…

– Нет, нет, нет, – Дима убрал ее руки от лица, – даже не вздумай от меня теперь сбежать. Я тут вроде как бесповоротно возбужден, – улыбнулся он. – Ты же не хотела меня убить – это уже хорошо.

Дима уложил Эллен на спину и нежно поцеловал в кончик носа.

– Ты мне доверяешь?

– Угу.

– Тогда больше никакой страсти. Справишься?

– Угу.

– Хорошо, – Дима склонился к уху, нависнув над Эллен, и шепнул: – И перестань уже так дрожать.

Он коснулся ее губ. Осторожно, нежно, трепетно. Его уверенная, но ласковая рука крадучись поплыла вниз от шеи к сердцу, от сердца к напряженному животу и ниже.

Эллен сжалась от легкого, но столь чувственного прикосновения.

– Не бойся, – шепнул Дима.

Она улыбнулась уголками губ и протяжно выдохнула, отпуская на волю страхи и скованность.

Миллионы мурашек усыпали ее тело, как только Дима накрыл его своим.

Эллен взглянула ему в глаза и увидела там ликующее счастье. Она и сама ликовала и больше не боялась. Она была готова отдать всю себя. Хотела подарить Диме то, что он так желал – свою невинность.

Когда их тела сплелись воедино, Эллен задрожала, но уже не от страха, а от осознания, что Дима теперь часть нее.

Его чувства были настолько сильны, что она не могла от них укрыться. Эллен чувствовала, как трепещет в его мыслях любовь и даже ощущала, чего стоит ему сдержанная нежность. Боль от близости блекла на фоне эмоций любимого, казалась ненастоящей, далекой и незначительной.

Эллен дышала с Димой в такт. Лишь на немного он стал чуть менее сдержанным и осторожным, но не позволил Эллен потерять голову. Не позволил его нежной, скромной и покорной девушке выпустить на свободу вторую половину. Дима хотел ту, которую впервые встретил. Так чувствовало ее сердце.

Когда на губы опустился протяжный блаженный выдох, Эллен взглянула в глаза своему первому мужчине. Единственному мужчине. Она была в этом уверена. Никого и никогда она не будет так любить и желать. И в синих глазах Эллен четко видела такую же безоговорочную уверенность.

– Теперь ты моя, и я никому и никогда тебя не отдам, – прошептал Дима.

Эллен улыбнулась, а по щекам заскользили слезы счастья. Дима впервые не просил ее успокоиться и не плакать. Он игриво ловил слезинки губами и не переставал светиться радостью, удовольствием и победой.

Эллен почувствовала, как по щеке проплыло что-то мягкое и бархатистое. Улыбнувшись, она открыла глаза. Дима легонько стукнул ее по носу красной розой.

– Вставай, соня.

Эллен вдохнула запах цветка, а потом подползла ближе к Диме и уткнулась носом в его плечо. Вот он – самый живительный, головокружительный, упоительный, божественный аромат.

– Доброе утро, – шепнула она.

– Доброе утро? – возмутился Дима. – Чудесное утро! Прекрасное! Лучшее в моей жизни.

Улыбнувшись, Эллен взглянула на него. Блеск синих глаз доказывал правдивость слов.

– И в моей, – она нежно коснулась шрамика на подбородке парня. – Как будто сон.

Эллен смутилась, вспомнив прошедшую ночь. Невероятную, сказочную.

– Ну, следы на моем одеяле точно говорят, что не сон, – самодовольно промурлыкал Димка, потянувшись.

Эллен приподнялась и осмотрела одеяло.

– Ой-ой.

– Ой-ой? – смеясь, Дима навалился сверху. Ароматная роза легла на тумбу. – Ерунда. Кинем в машинку, постирает, дел то.

– Что? Какую еще машинку? – нахмурилась Эллен. – Скажи еще, сушить повесим в лесочке, пусть все видят, кому ночью было хорошо.

Дима снова залился басистым смехом и легонько укусил Эллен за шею.

– Обожаю, когда ты беспокоишься о таких глупостях, – на ухо шепнул он.

– Это не глупости. Надо было тогда вчера дверь открыть и ребят позвать, чтобы посмотрели. Лучше сама застираю.

– У меня там еще пара футболок завалялась, – продолжая нежно покусывать кожу, сказал Дима. Эллен замерла, подставив шею своему осторожному вампиру.

– Кинь в машинку, постирает, дел то, – сказала она, плавясь от дразнящих прикосновений.

– А женщина для чего?

– Эй! – Она оттолкнула парня и угрожающе сощурилась. – Не стоит так, а то быстренько побежишь за кофе.

Дима расплылся в своей фирменной ухмылке засранца.

– Все, что пожелаете, моя повелительница. – Он покорно склонил голову.

– Желаю не выползать отсюда весь день. – Эллен зачесала назад его свисающую челку.

– Хорошо, – Дима схватил зубами край одеяла, что скрывало грудь, и бесстыдно стянул ниже. – Можем прямо сейчас не выползти отсюда разок.

Эллен захохотала и потянула одеяло обратно.

– Не днем же, вдруг кто-то придет, – вспомнив о существовании времени, Эллен повернула голову к часам. – Ужас, обед скоро!

– И днем, – не обращая внимания на ее удивление, сказал Дима, – и вечером, и ночью, и утром.

– Звучит угрожающе.

– Бойся меня! – Дима сполз в сторону.

Он сорвал одеяло и, напав на полуобнаженную жертву, начал покусывать ее за бок. Эллен брыкалась, верещала, но сильный Димка не давал увернуться. Его шаловливые зубки без труда находили, куда бы вцепиться.