Ее называли «фурией», «бешеной ведьмой», и страшные рассказы о жуткой вдове распространялись по всей Франции. И продолжалось это довольно долго. Французский король отправил на поиски неукротимой вдовы большую эскадру, значительно превосходившую численностью флотилию Жанны, но поиски долго были безуспешными – поди сыщи след в открытом море…

В конце концов корабли Жанны де Клиссон все же обнаружили и окружили. Самой Жанне удалось спастись – в разгар боя она посадила в небольшую шлюпку обоих сыновей, сама села за весла и ухитрилась уйти незамеченной. Сражение было столь яростным, что французы не обратили внимания на быстро скрывшуюся за горизонтом маленькую лодочку…

Несчастья Жанны де Клиссон на этом не кончились. Дело происходило то ли поздней осенью, то ли зимой, а у троих в шлюпке не было ни теплой одежды, ни глотка воды, ни крошки хлеба. До Англии пришлось добираться целых шесть дней. За это время от холода и голода на руках у Жанны умер ее старший сын…

Английский король Эдуард Третий встретил ее радушно. Вот только о ее дальнейшей судьбе не осталось никаких достоверных свидетельств – дело обычное для Средневековья. Известно лишь, что ее младший сын Оливье воспитывался при английском дворе в ненависти к французам, воевал против них в английской армии – но потом все же к французам перешел. В те времена такие переходы были в порядке вещей, и Оливье де Клиссон сделал неплохую карьеру, став к конце концов коннетаблем – главнокомандующим всех вооруженных сил Франции.

Двух «женщин-адмиралов» тех времен я отношу к английской истории – хотя они родом из Нормандии, нормандцы все-таки составили немалую часть единой английской нации. Поминавшаяся в первой книге графиня де Монфор, она же де Бельвиль, на море просто воевала. Жанну де Клиссон с полным основанием можно назвать «идейной» пираткой – она никогда и никого не грабила, лишь мстила за мужа. А вот дама английская, о которой я сейчас расскажу, идейностью не страдала ничуть…

Во времена Елизаветы полуостров Корнуолл (как и Уэльс, населенный в основном потомками кельтов) был местом жутковатым. Королевская администрация там имелась в полном наборе – но реальная власть принадлежала местным влиятельным кланам, организованным на манер шотландских (это не удивительно – и шотландцы, и валлийцы, и корнуолльцы – кельты, со своими вековыми традициями и нравами).

Юг полуострова был под полным контролем пожалуй, самого богатого и влиятельного клана Киллигрью (в других источниках – Киллигрэв). Многие важные посты в королевстве занимали если не сами члены клана, то их родственники. Один из родичей, сэр Джон Воган, вице-адмирал Уэльса (была и такая, чисто сухопутная административная должность, дававшая ее обладателю большие полномочия) контролировал Бристольский залив и прилегающие к Ирландскому морю воды. Другие родичи – графства Девоншир и Дорсет, часть Ирландии (лорд Конкобар О’Дрисколл). Глава клана, сэр Джон Киллигрью, был родственником самогó первого министра Елизаветы лорда Берли. Тех, кто родственниками не был, элементарно подкупали – и чиновников, порой довольно крупных, и членов парламента…

Как и другие кланы, Киллигрью самым активным образом занимались и совершенно «частным» пиратством у берегов Корнуэлла, и захватом купеческих кораблей, имевших неосторожность пристать к берегу не в том месте. Награбленное сбывали через обширную сеть контрабандистов, раскинутую от ирландских портов до французских. Свидетелей не оставляли («Мертвые не кусаются», – говаривал капитан Флинт).

Елизавета долго смотрела на его художества сквозь пальцы – сэр Джон еще и старательно истреблял в Ла-Манше французских и голландских пиратов, а значит, был полезным для королевства человеком. Он даже получил довольно высокую государственную должность – какую, я пока ради пущего эффекта уточнять не буду.

В Корнуолле был крупный порт при городе Фалмуте, очень удобный для устройства гавани благодаря большой бухте. На скалистом утесе, высоко над бухтой, как раз и располагалось фамильное гнездо рода Киллигрью, замок Арвеннэк, для удобства соединенный с берегом подземным ходом. А на противоположной стороне бухты, так же высоко, располагался второй замок клана, Пенденнис. Так что из обоих замков великолепно просматривались и бухта, и гавань, и сам Фалмут.

В самом начале 1582 г. в гавани Фалмута бросил якорь испанский торговый корабль, укрывшийся от разразившегося в Ла-Манше страшного шторма. Корабль шел из Нидерландов в Испанию и был под завязку нагружен первосортным фламандским сукном и вином. Испанцы отшвартовались без всякой опаски – состояния войны тогда меж двумя странами не было – вот только не представляли, куда попали…

Погода наладилась, но испанцы не хотели отправляться в море на ночь глядя и решили в Фалмуте заночевать. Чтобы развеяться после тяжелого рейса, оба судовладельца с частью экипажа отправились в Фалмут, где и погуляли в таверне. Должно быть, изрядно: возвращаться на корабль не стали, заночевали в местной гостинице для моряков – что и спасло им жизнь…

Придя утром в гавань, испанцы долго протирали глаза – их корабль исчез как не бывало. Словно черт унес.

Потусторонние силы были тут совершенно ни при чем. Всё проделали люди. Глава клана сэр Джон пребывал в Лондоне, занятый служебными обязанностями, а «на хозяйстве» оставалась его вдовая матушка, леди Киллигрью, уже довольно пожилая дама. Из тех, к кому в самую последнюю очередь подходит характеристика «старушка – божий одуванчик». Точнее говоря, не подходит вовсе.

Почтенная пожилая леди обладала большим опытом пиратства, и не теоретическим, а самым что ни на есть практическим. Ее отец, дворянин из Суффолка Филипп Уолверстон, немало потрудился на ниве «частного пиратства» – и его молоденькая дочка, большая любительница острых ощущений, еще в девичестве не раз плавала с папенькой в пиратские рейды. И сохранила ту же привычку, выйдя замуж за сэра Генри Киллигрью. Одним словом, та еще бабуся…

Она и углядела из окна замка Арвеннэк новоприбывшее судно – а через пару часов от своих людей в Фалмуте уже знала о его национальной принадлежности и грузе. По ее мнению, упускать столь удобный случай было бы вопиющей бесхозяйственностью.

Когда стемнело, она отплыла к кораблю в сопровождении ближайших помощников Кенделла и Хоукинса и вооруженных до зубов головорезов, не раз проверенных в деле. Потом некоторые рассказывали, что пожилая леди первой взобралась на борт по трапу и ахнула вахтенного топором по голове. Учитывая ее бурную биографию, это может оказаться и правдой.

Как бы там ни обстояло, застигнутых врасплох испанских моряков перерезали всех до одного. Сама леди вернулась в замок в сопровождении Кенделла и Хоукинса, погрузивших в шлюпку несколько рулонов тканей и две бочки вина – для домашнего употребления. Остальные увели корабль в открытое море, выбросили трупы за борт, уничтожили все следы резни и уплыли в Ирландию, где по налаженным каналам быстро продали и судно, и груз.

Испанцы кинулись к городским властям (которые все же были куплены кланом не поголовно). Власти начли расследование. Подробностей я не знаю, но следы очень быстро привели в Арвеннэк – и к леди Киллигрью персонально. Собрав довольно убедительные доказательства, власти Фалмута отправили дело в Лондон, где давно уже существовала контора по борьбе с «частным» пиратством – Комиссариат по пиратству с довольно широкими полномочиями.