вонзился по рукоять прямо в сердце богатыря Ларго. Тот рухнул на землю, как огромный мешок, так и не успев выпустить очередной болт.

Литею казалось, что от застывшей вокруг тишины звенит в ушах.

На самом деле, Сальяда тихо ругалась себе под нос и проклинала людей на наречии западном и лейндейльском. Одновременно с этим она обламывала, скрипя зубами, оперение стрелы. Потом коротко охнула, закусила ворот рубахи и выдернула стрелу.

Дарген не делал попыток ей помочь. Он продолжал стоять неподвижно и молча, с окровавленным мечом в руке, как каменная статуя угрюмого воина.

Сальяда достала из кошеля у пояса кусок ткани, перебинтовала рану, из которой с тошнотворным бульканьем хлестала кровь.

– Эй, не стой! Обшарь их, может, что ценное найдёшь! – велела она, но принц не шелохнулся.

Тогда Лигерэль подобралась к коренастому сама, пробежалась по мёртвому телу ловкими руками, замерла, схватила кинжал, заткнутый за пояс, вскрикнув, отдёрнула руку.

– Возьми кинжал! Он – караризский, нужно Великому князю показать. Теперь ясно, почему я их не почувствовала, пока не напали. Да что с тобой? Что ты стоишь, как истукан? Возьми нож, говорю!

– Сама возьми! – огрызнулся Литей, не меняя позы.

– Глухой ты, что ли? Сказала же – караризское железо. Он мне руки жжёт, а мне, между прочим, и без того досталось.

Дарген перевёл взгляд на изувеченное тело у своих ног, скорчился от отвращения – нет уж, прикоснуться к нему было выше его сил!

– Ай, тебя не дождёшься, – вспылила Лигерэль, схватила быстро кинжал, рванула с пояса, перекинула с руки в руку, словно горячий пирожок, бросила Литею.

Тот поймал свободной рукой – обычный кинжал, только с чуть заметным золотистым отливом.

Соколица поднялась с трудом, стояла, пошатываясь.

– У второго погляди! Может, тоже есть… Да что с тобой, мальчишка? Очнись! Ты тут что, до утра стоять собрался? Эй?

Литей не ответил.

Она вдруг замолчала, поглядела на него как-то странно и добавила тихо:

– Вот я дура! Даже и не подумала… Это ты первый раз, да? Не доводилось убивать, да? Прости! Я уже забыла, как после этого поначалу тошно было. Словно себя убиваешь… Давно я своим поверженным врагам счёт потеряла, вот и не сообразила сразу. А тут ещё человека убил – своего, стало быть! Ладно бы эльфа… Это-то у вас запросто, это без всяких угрызений совести, за подвиг сочтёте…

– Замолкни, Лигерэль! – вдруг звонко рявкнул Литей, и она затихла.

Хотя, наверное, в другой раз убила бы его за такой тон.

– Пойдём, слышишь, – тихо позвала она через минуту. – Надо девчонок предупредить, что ещё трое в лесу. Да и нога у меня… Залечить надо, а то скоро упаду. Кровь рекой.

Сальяда тяжело вздохнула.

– Ну, прости ты меня, человек! – добавила она примирительно. – Такая уж я гадюка! Успокойся, не вини себя! Ведь ты – воин, а быть воином и не убивать… так нельзя! Такова наша судьба: чтобы защитить – нужно убить. Так что не мучайся! Всё бывает впервые, всё случается в этой жизни, и всё проходит… Потом привыкнешь. Пойми, у тебя не было выбора!

Литей вдруг поднял голову, и его взгляд заставил эльфийку вздрогнуть. Не отрываясь, он смотрел ей в глаза, медленно вытер меч и сунул, не глядя, в ножны.

– У меня был выбор, – тяжело проронил он. – Я мог позволить им убить тебя, Сальяда, а потом уйти с ними. И мне не пришлось бы никого убивать.

– Я знаю, – коротко кивнула Соколица, такая же гордая и бесстрашная, как и всегда, но голос её подвёл – слегка дрогнул. – Я знаю, и я это запомню, человек.

Она сделала шаг, согнулась, потом ещё один. Как младенец – ещё шажок, и упадёт! Принц быстро подскочил, деловито закинул руку эльфийки себе на плечо, и, поддерживая за талию, медленно повёл вперёд:

– Обопрись об меня! Главное – вниз спуститься…

Лигерэль удивлено поглядела на его серьёзный профиль, и Литей повернул голову, чувствуя взгляд. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и принцу вспомнилась их утренняя стычка, и всё, что предшествовало ей.

А Сальяда неожиданно громко рассмеялась, звонко, как серебряный колокольчик.

– До чего же глупая штука жизнь, правда? – улыбнулась Сальяда. – Пойдём, что ли, динэ!

– Пойдём, нечисть! – Литей сверкнул белозубой улыбкой. – И какой дурак говорил, что эльфы – шустрые твари?

***

– Всё, хватит надрываться! Отпусти! – взмолилась Лигерэль, и Литей аккуратно опустил свою ношу на траву у корней дерева.

Он нёс её на руках значительную часть пути, когда понял, что с раненой ногой, с таким вот проворством улитки, можно ползти до глубокой ночи. Благо, веса в эльфийке было не больше, чем в комарике.

Спустившись с холмов, прошли немного по лесу и теперь остановились.

– Надо девчонок найти, – тихо сказала Сальяда.

Дышала она тяжело. Штанина давно стала багровой от крови. На бледном лбу проступили капельки холодного пота.

– Я позову, а тебе придётся пойти встретить.

Она засвистела пронзительно, как-то совсем по-птичьи. Откуда-то издалека донёсся ответный свист.

– Вот что, ступай у подножия скал, смотри, чтобы солнце в спину светило! Как доберёшься до ручья, там жди! Справишься?

– А ты как же, если эти трое придут? – напомнил Литей.

– А… теперь начеку буду, – пообещала Соколица, доставая из-за плеча лук и стрелу, – врасплох больше не застанут. Ты поторопись! И это… осторожнее, мальчик! Ты, конечно, человек, да только они вполне могут сначала убить, а потом узреть, что не эльфа. Давай!

***

Литей вернулся быстро, рядом с ним шагала изящная, как лань, белокурая Сазарэль. Солнце сияло в снежном облаке её волос.

Лигерэль отложила в сторону лук.

– Что стряслось, подружка? Как ты это допустила? – взволнованно спросила Белокурая, опускаясь на колени подле Соколицы и переводя тревожный взгляд с эльфийки на Литея.

– Ай, сама виновата – слишком много о себе возомнила, – неохотно пояснила Лигерэль. – С ним вот поругалась и чуть со скалы не сорвалась. Да не смотри так на него! Он здесь ни при чём. А пока Литей меня вытаскивал, подкрались двое. Я их даже не приметила. Я сегодня с утра не в себе, вот и поплатилась за самоуверенность. Слушай, Сазарэль, где Росанна с Ариникой?

– Рядом, – ответила эльфийка.

– Эти двое – лазутчики, понимаешь? Лазутчики из борцов