за свободу, и где-то рядом ещё трое бродят. Придётся вам ими заняться. Я сегодня, – она невесело усмехнулась, – отвоевала своё.

– Ладно, найдём и уничтожим, – не сомневаясь в своих силах, решила Сазарэль. – Я девчонок кликну, а тебя отведу обратно в Город-Зелёных-Шатров. Тебе помощь нужна, смотри, истекаешь же!

– Нет, – отрезала Сальяда. – Втроём идите! Эти Динэ – ребята серьёзные, так что на рожон не лезьте! Осторожность прежде всего, ясно? А меня Литей отведёт. Справимся.

– Доведёт ли? – засомневалась Сазарэль. – А если они на вас нападут? Бросит ведь, сбежит, а то и прикончить поможет. Он же – динэ. А хоть и не нападут, что от него толку, от молокососа?

– Закрой рот, Сазарэль! – ледяным тоном оборвала её Сальяда. – И никогда не смей больше так отзываться о нём! Его зовут – Литей, и никак иначе.

– Ты головой сегодня не ударялась? – полунасмешливо-полусерьёзно поинтересовалась Белокурая. – С каких пор ты защищаешь этого… Литея? Кажется, ещё утром пыталась ему голову снести… Впрочем, это ваши дела! Ты до поселения дотянешь? Рана серьёзная.

– Может, вылечишь? – попросила Сальяда.

– Тоже мне… целительницу нашла! Ты же знаешь, сестрёнка, у меня лучше получается раны делать, чем лечить. Ну, давай попробую! Хоть кровь остановлю.

Сазарэль сосредоточилась, сложила ладони куполом, будто ловила невидимую бабочку, зашептала про себя эльфийское заклятье. Долго шептала, наконец, вздохнула глубоко, пот со лба стёрла.

– Кажется, больше не кровоточит? – неуверенно предположила она.

– Угу, и болит меньше. Спасибо, подруга! Теперь иди!

– Увидимся, – кивнула Сазарэль, вставая. – Ты уж пригляди за ней, Литей! – бросила она на прощание, нарочно подчеркнув голосом его имя, и тут же исчезла в лесу.

***

На больной ноге далеко не ускачешь. Как ни старалась Лигерэль, но шла она очень медленно.

Солнечные лучи уже стали по-вечернему косыми, и розовый свет заката пропитал душистую лесную тишь, когда добрались до второго притока Серебряной.

– Постой – отдохнуть надо! – взмолилась Лигерэль.

Выглядела она очень болезненной и уставшей.

– Надо тебе или мне? – съязвил Литей. – Ладно, присаживайся!

– У меня одна идея появилась, – сказала Соколица, набирая пригоршню кристально-чистой воды, попила, умылась и продолжила, – сейчас передохну и попробую вызвать Мраго.

– Мраго? Что это? – не понял Дарген.

– Мой конь, – пояснила Соколица.

«Это точно не будет лишним», – обрадовался Дарген.

– Мраго – значит мрак, – гордо добавила она. – Здесь он уже должен меня услышать.

– Подходящее ты ему дала прозвище, – рассудил Литей, вспомнив великолепное животное, на котором приехала эльфийка – чёрное, как сама тьма, и так похожее на водяную нечисть.

– Это не я. Он был рождён с этим именем. Я только сумела услышать его, – возразила Сальяда.

– Может, и мне свою Эллил призвать? – предложил Литей.

– Попробуй! Но у тебя может не выйти: ты – человек, да и она ещё очень молодая. Я видела твою лошадь – никакой дисциплины и совести. Легкомысленный жеребёнок!

Они посидели молча, слушая, как шепчутся звенящие водовороты на порогах Серебряной.

– Раз уж мы с тобой сейчас вдвоём, без лишних, надо поговорить… – начала нерешительно Лигерэль. – Я хочу, чтоб ты понял – больше такого не случится. Ну, как я утром устроила… Это было помешательство. Дружбу я тебе не обещаю, но ненависть больше не ослепит меня. Хоть ты и человек, а все Динэ достойны лишь презрения! Но я не стану враждовать с тобой не только потому, что ты дважды спас мне сегодня жизнь, но и…

– Я знаю почему. Ведь он тебе запретил… – вырвалось у Литея.

– Кто – он?

– Князь Эктавиан, – честно ответил Литей.

– Что за чушь? Он здесь причём? – наигранно фыркнула Лигерэль.

– Ты же влюбилась в него, как девчонка, – бросил ей в лицо Дарген. – Так Сазарэль сказала… Мол, ты всю жизнь от мужчин шарахалась, а теперь... А теперь попалась в силки и улетать не хочешь, поняла, что не прожить без любви, с одной ненавистью в сердце не прожить.

– Да причём тут любовь? – взбесилась Лигерэль. – Помолчи лучше, мальчишка, не то мигом позабуду, что пообещала тебя не трогать!

– Ой, напугала! Ты сейчас стоять без моей помощи не можешь. И рычишь на меня, зная, что я прав.

– Неправда! Да, он – великий, он – герой. Я всегда преклонялась перед ним, даже не зная, но это не любовь. Я не могу любить. Не хочу любить! Любовь – это слабость. А я – воин, я – бессердечная, я умею только ненавидеть и убивать! Ясно тебе, мальчишка? Да и кому она нужна, моя любовь? Он верен своей жене, хоть и нет её рядом. Никто другой ему не нужен. Говорят, она была прекрасна – такая нежная, изысканная, милосердная. Дочь великих эльфийских Владык. А я – просто дикарка с Запада. И хоть в тысячу красивых платьев меня обряжай – Лигерэлью и останусь.

Литей вспомнил её в тот вечер, когда она пела песню, такая волшебная, мерцающая, ослепительная, в удивительном серебристо-зелёном платье, и хотел возразить эльфийке, но она уже говорила и говорила дальше, стремясь выплеснуть реку слов.

– Я никогда не смогу её заменить. У меня сердце как лёд. Я не хочу любви, мне она не нужна. Без неё легче. Всем без неё легче! Скажи мне, Орлёнок из Даргкара, зачем любить? Зачем?

– Для любви не нужны причины! – пылко возразил Литей. – Зачем… Надо просто любить, и всё! Любить ради любви. Жить этой любовью, дышать ею. Неужели тебе самой не тяжело? Ненависть съедает изнутри, как ржавчина точит металл. А любовь – она совсем другая. Когда есть любовь, больше ничего не надо. Она просто есть, и ты счастлив уже от этого. Она живёт внутри тебя, такая тёплая, светлая, ласковая, растёт с каждым днём, наполняя всё вокруг новым смыслом. И хочется просыпаться каждое утро, жить, творить, мечтать, бежать навстречу солнцу! Ты чувствуешь в себе такую силу, словно можешь всё на свете, только ради неё – ради любви, ради любимой! И больше ничего не нужно, просто видеть её, чувствовать, как сердце замирает сладостно при звуках её голоса, видеть её улыбку, смотреть в её глаза, бездонные, как море…

Литей уже забыл о Сальяде. Он продолжал мечтательную