сюда попали они? Просочились через те дырки или смогли уменьшиться, а потом увеличились? — Люся с недоумением кивнула на лайрскана и королеву жазотусов. — Ведь вы сказали, что там было что-то вроде форточек?

— Конечно, все вышло благодаря Маркелиусу, — досадливо поморщилась магичка. — Одержимый идеей завести себе питомца как у всех древних Эстерблисков, он начал пытаться открыть проходы в другие миры. Мир жазотусов оказался, видимо, самым близким, а потом и мир лайрсканов.

Шавермур, сытой меховой подушкой возлежавший на коленках Пуговкиной, зевнул и не преминул поинтересоваться:

— А куда все коушки-то подевались? Были же?

— Похоже, без новой крови выродились со временем, — почесал кота за ушами Константин. — А еще я так понимаю, что эти наши пришельцы заявились и начали выдвигать мужику свои претензии, а то и требовать себе чего-то.

Бескрылая королева летающих паучков дернулась, как от пощечины, и, развернувшись в сторону своего давнего оппонента, обвиняюще прошипела:

— Конечно! Они требовали! — Шипастый палец с коготком ткнул в чешуйчатую грудь надувающегося гневом русала. — Присягу на верность требовали и дань лайрсканам. Все моря себе требовали для поселения и снабжать их народ всем, что только пожелают! Угрожали! Однако мы не дали им развязать войну и спрятали проводника, без которого основные силы лайрсканов нельзя было провести в этот мир, а сотня рыбьих морд никого не пугала. Их просто скинули магией в море и поставили барьеры вокруг этого места.

Крылья-щупальца взметнулись из фонтана, норовя вцепиться в тонкий стан горбатой паучихи.

— Вы! Вы, глупые плетельщики, в своей неуместной жалости и показном миролюбии упустили проводника! Что же он сбежал от вас, таких распрекрасных? — Лицо лайрскана почернело от гнева и ярости, а вода в фонтане засветилась.

Фиолетовые нити магии легко обожгли нежные плавники на щупальцах распоясавшегося лайрскана и сплелись защитным коконом вокруг Жузниариссы.

— Распрекрасных? И ты еще спрашиваешь? А кто пустил в речные воды заклинание и отравил магией дождь над островом? — Маленькие лиловые молнии заскакали по воде фонтана, норовя впиться Пляхбулю под чешую. — Когда я стала вот этим, а мои подданные превратились в многоногих огромных пауков, что, по-твоему, почувствовал доверившийся нам человек?

— Я когда Взза и Бзза увидела в первый раз, то испугалась ужасно! — поделилась впечатлением от первой встречи с жазотусами Люся. — Как вспомню эти блестящие зубки! Бр-р-р...

— Гроумко было... мр-р… да! — выпуская когти и потягиваясь, поддакнул Шавермур. — И бежала быстро. Тот человек, наверное, тоуже побежал?!

— Маг испугался, — кивнула королева. — Не знаю, что он там подумал, но точно перестал понимать наш язык. Мы не преследовали его, надеясь, что он, успокоившись, вернется, но он исчез, исчез с острова навсегда. Потом приходили разные маги, искали, нас пытались уничтожать...

— Потом поняли, что без вас мир лишается и вашей магии, и поэтому перестали, — подтвердила Юфимия слова королевы жазотусов.

Боль утрат в голосе некогда прекрасной Жузниариссы тронула даже высокомерного лайрскана, и он добавил:

— Мой народ тоже подвергся гонениям. Наше обитание ограничили парой побережий недалеко от острова, а осталмены вылавливались и уничтожались. Из сотни нас осталось лишь пятнадцать. Тех, кто сумел найти и замуровать свою половину в подводных гротах. Но слиться воедино они не могут, и это мучительно, как долгая болезнь. Наша магия слабеет, а разум гаснет. Последняя надежда в тебе, далекий потомок проводника. — Темно-синие глаза Пляхбуля встретились с глазами Люси.

Девушка, словно завороженная, не смогла сразу отвести взгляд, и ее затянуло омутом странных пугающих картин, где, казалось, сквозь толщу воды она видит прекрасные морские города с красивыми и счастливыми жителями, похожими на героев детских мультиков. А еще она, убаюкиваясь, слышала ласковый шепот, обещающий все сокровища мира за обещание помочь возродиться народу лайрсканов и открыть тропу. Ее губы уже приоткрылись, чтобы выразить согласие, но гипнотический морок был прерван мерзким скрежетом, словно пенопластом елозят по стеклу, точат ножи и воет полицейская сирена вперемешку с сотней работающих дрелей.

Резко дернувшись и чуть не свалившись с диванчика, девушка распахнула, как оказалось, закрывшиеся глаза и ошарашенно наткнулась взглядом на катающийся по мокрому полу сцепившийся клубок из лайрскана и Ежова. Вокруг перемещалась, скрежеща и свистя, Жузниарисса, периодически, как хлыстами, впиваясь магией в переплетение зелено-колючих и серебристо-чешуйчатых конечностей, а на самом клубке, завывая и подскакивая, словно мохнатый мяч, прыгал Шавермур и периодически хлестал лапой с выпущенными когтями, иногда попадая по колючкам Ежова, отчего вой менял тональность с боевого на жалобный. Сами мужчины мутузили друг друга, не расцепляя захвата, и русский многоэтажный фольклор в исполнении Ежова перемежался со скрежетом и визгом хищного русала.

Только Юфимия Альданская с философским спокойствием смотрела на это безобразие, творящееся в ее доме, и неторопливо пила чай, чуть смежив веки и скептически приподняв одну бровь на невозмутимом лице.

— Знаете, милочка, мне кажется, что все-таки с вами что-то не так, — вдруг негромко бросила она в сторону Пуговкиной. — Иногда у меня возникает ощущение, что есть в вас что-то неправильное, какое-то искажение. И рядом с вами у всех обостряется реакция и эмоции, причем не угадаешь, плохие или хорошие. У меня, например, очень растет подозрительность в отношении всех вас.

— А почему вы мне это говорите, если всех подозреваете? — Люся в недоумении захлопала ресничками, разглядывая сухонькую фигурку пожилой дамы с чашечкой. Леди словно сошла с портрета какой-нибудь викторианской эпохи, хотя дамы тех времен столько украшений на себе не носили.

Мадам чуть улыбнулась уголками рта и, поставив чашку на сервировочный столик, поднялась с диванчика.

— Просто пытаюсь понять причину образовавшегося в моей жизни катаклизма, и, несмотря на многокомпонентность происходящего, мне все же представляется, что ты центральный элемент всего. — Она медленно расстегнула тяжелое колье из молочно-желтых с темными прожилками плоских камней в тонкой, словно фольга, золотой оправе и, как будто играя в вышибалы, швырнула в драчунов.

Украшение в полете распалось на отдельные камни и плавно выстроилось цепочкой, круговой пунктирной линией охватывая замершую группу. Мужчин расцепило и вздернуло за шкирки, как нашкодивших котят, магия Жузниариссы клубком замоталась вокруг королевы жазотусов, а Шавермур шмякнулся на пол всеми четырьмя лапами, выгнул горбом спину и замер, задрав хвост.

— Неплохо бы проверить, конечно, раз все тут как тогда. Может, все и сложится, — меж тем бормотала под нос магичка, вынимая из волос острую шпильку-булавку. — Долго их так не удержишь, а