Автобус подъехал к остановке, и вместе с остальными ребятами стала не спеша выходить. Вдруг я заметила как со скамейки, расположенной под остановочным навесом, встал парень. Он поднял лицо и я обомлела. Маркус.

Меня ждал Маркус. И он был один. Он не пришел со всей своей компанией, не привел сестру, он был ОДИН! Мое сердце забилось в три раза быстрее. Мне не верилось, что мы останемся одни.

— Привет! — с глупой улыбкой произнесла я, соскакивая с последней ступени.

— Привет, — улыбаясь, тихо произнес он, а секундой позже добавил, — Тебя вчера не было…

— Я оставалась дома. Знаешь, родители жалуются, что в эти каникулы я практически не бываю дома.

— Понятно, — грустно сказал Маркус. Мое сердце и порадовалось и огорчилось этому. Ведь если ему грустно, что меня не было, значит, он меня ждал. Но при этом мне не хотелось, чтобы ему было грустно!

— Прости, что не предупредила. Но я и сама не знала, что останусь дома.

— Не важно. Сейчас же ты приехала, — улыбнулся он, сверкнув шоколадными глазами, — С новым годом!

Он взял меня за руку, раскрыл мою ладонь и положил деревянный медальон на веревочке. Сразу было видно, что он делал его сам. У меня было своеобразное дежавю.

Только неделю назад точно также Лоренцо подарил мне браслет, и тоже самодельно вырезанный из дерева. Я тупо стояла, не зная, что сказать. Я-то ему не готовила никакого подарка!!!

— Спасибо! Маркус, а у меня нет для тебя подарка, — призналась я.

— Не важно. Тебе нравится?

— Конечно! — воскликнула я, непроизвольно взглянув на браслет Лоренцо.

— А я смотрю у тебя уже есть похожая вещица, — заметил и он. Не прошло и пары секунд, как он добавил, — Будет комплект?

Ему явно не понравилось наличие браслета на моей руке. Да и какому парню такое может понравиться? Хотя, он еще не мой парень!

— Не хочешь? — спросила я, отодвигая свои волосы с шеи.

Его лицо озарила широкая улыбка. Маркус тут же без лишних слов забрал кулон и аккуратно одел мне его через голову. Точно! Какая же бываю невнимательная. Кулон на веревочке, завязанной уже узелком, застежки никакой там нет. Но все равно он был замечательный.

Сам по себе это был прямоугольный кусочек древесины, в котором были скруглены углы и выполнена рамочка, как в картине. На кулоне, кстати, был вырезан тигр. Черные полоски и грани специально выжжены, а сверху небольшой кусочек дерева весь покрыт лаком, подчеркивая его естественный цвет.

Было очень красиво. Маркус, наверное, и не представляет, насколько он угадал с животным. Тигрице от природы подарить кулон с изображением тигра это круто!

— Изумительно, — произнесла я, поднимая глаза на творца. Наши лица оказались настолько близко, что даже дыхания перехватило. Сердце застучало сильнее.

— Ты самая удивительная девушка, которую я встречал. Мне так хорошо с той и легко, — говорил он, с каждым словом приближаясь ко мне. Дыхание остановилось вовсе. Сердце наоборот застучало как паровой двигатель, работающий на пределе своих возможностей. Вот его губы в сантиметре от моих и…

Разве мне могло так повезти? Гудок автобуса разрушил всю идиллию. Мы аж подскочили от неожиданности. Я тихо выругалась, набирая полную грудь воздуха и пытаясь прийти в себя. Такое мгновение не повторяется дважды! Маркус это тоже понял и предложил прогуляться.

Мы гуляли по зеленой, красной, синей и радужной улицам. Маркус рассказывал о себе и своей семье. Только сегодня я могла в полной мере узнать странности его семьи. Так, из его рассказа я поняла, что в некоторой степени наши семьи похожи.

Несмотря на то, что главой семейства был священник, он был домашним тираном. Нет, он никого не пытал, но наказывал своих детей частенько, в том числе и рукоприкладством. Конечно же, после этого он пару часов посвящал замаливанию грехов, но это нисколько не изменяло состояния всей семьи в целом. Жена же его при этом была абсолютно безропотна, кивала и поддакивала на каждое слово и действие своего мужа. У нее не то чтобы не было слова в семье, у нее и собственного мнения не было.

После таких новостей отец Боб стал мне еще меньше симпатизировать, хоть и до этого не особо нравился.

Маркус подробно рассказывал о своем семействе. Не удержавшись, я все-таки спросила, каким образом вышло так, что его мать вышла замуж за священника.

— Мама в молодости была красивой, но не богатой девушкой влюбилась в молодого и перспективного послушника. Он не отвечал ей взаимностью, однако, считал, что со временем их взаимное уважение и привязанность перерастут в нечто чистое и прекрасное. Так папа говорит, а уж было это правдой или нет, знает только он, — я бы не верила такому суждению, — С такими благими намерениями послушник Боб незадолго до принятия сана сделал ей предложение. К слову, это правила такие, если послушник не женился до принятия сана, больше он не имеет права связать себя узами брака. Так что особого выбора у него не было, если же он не собирался стать монахом. Влюбленная девушка, конечно же, ответила ему согласием. Так была создана моя семья! — с грустью ответил Маркус.

— Так похоже на мою, — проговорила я, а подняв на него глаза, решила уточнить, — Моя мама тоже когда-то была влюблена в отца. Она говорит, что он был сильный, красивый и загадочный. Что чувствовал к ней отец, я не знаю. Но сколько себя помню любовью там и не пахло!

— Жаль. Интересно сколько семей вот так живут? А говорят еще, что любовь не проходит с годами, а становится лишь сильнее!

— О, это больше философская тема. Я как-то разговаривала с Дорджестом по этому поводу. Так знаешь, что он тогда мне сказал? — я выразительно на него посмотрела. Маркус отрицательно помотал головой, и я продолжила, — Он сказал, что понятие любви у каждого человека свое и в каждом возрасте разное. Самое бурное и кратковременное чувство у подростков, как мы с тобой. Он сказал, что в нашем возрасте еще трудно отличить страсть, влюбленность или симпатию от настоящей любви. И этому мы обязаны нашим гормонам. В более зрелом возрасте понять и принять ее гораздо легче, но не всегда объект нашей любви может быть свободен, большая вероятность на безответную любовь.

— И что? Если ему верить, то каждое наше чувство в любой момент может оказаться не тем, чем мы его считали?

— Да! Но по своим наблюдениям (а у него годы одинокого наблюдения), он пришел к выводу, что если через минимум два года романтических отношений двое все также влюблены и дорожат друг другом, то вот это настоящая любовь. Поэтому он взял когда-то с меня обещание, что менее чем через два года отношений я не стану выходить замуж, — посмеялась я. Маркус же воспринял мои слова серьезно.

— Интересное мнение. Но что он скажет о семьях, которые разрушаются и после двадцати лет счастливой семейной жизни?

— Думаю, что мы не можем утверждать, что эти пары были так уж счастливы в браке. Посмотри на наши семьи! Могу поспорить, что твою семью считают образцом семейного счастья, а как на самом деле?