А вот, кто окажется сильнее, я почти не сомневалась. И оказалась права.

Если сравниват этот бой с боем Лоренцо, то по времени он занял столько же и что самое шокирующее, имел почти те же последствия.

Грегора выносили с поля боя всего окрававленного, с почти оторванной рукой и без сознания. Вот так печально.

Отец же даже не пошел с ним в лазарет, только велел пиивести в порядок. А сам ушел в лес.

Он часто так делал. Но никто не знает куда он ходит и что делает. Главное, что возвращается уже спокойным и ладно.

Я тоже не пошла в лазарет. Толку от меня там никакого, а прикидываться, что мне есть до него дело, я не хочу.

Весь оставшийся вечер мы с мамой в абсолютной тишине убирали последствия разговора отца с Грегором.

Утром я все-таки сбегала в лазарет, но к брату не заходила. Врач сказал, что он плох, но стабилен. Его жизни ничто не угрожает. Завтра утром сможет покинуть лазарет, а пока его держут под снотворным. Так восстановление идет быстрее.

Только сейчас я поняла насколько мы странные, не правильные. Еще вчера парня чуть не убили на глазах у всего поселения, а сегодня у них праздник.

Хотя могу ли я их осуждать? Праздник никто не отменял. Малыши не понимают произошедшего, а взрослые берегут их от этого. Вот и получается, что у всех праздник.

Вся деревня была на улице, за исключением матерей, которые уже начали приготовления праздничного стола. Все резвились, играли в снежки, благо снега была более чем достаточно.

Постепенно общая атмосфера и меня зарядила позитивом. Заставила посмотреть на все с другой, более светлой стороны.

У меня создавалось впечатление, что я попала в сказку. И дело не в том, что я сама по себе отношусь к миру сверхъестественного, просто было очень хорошо. Согласие с природой, с родителями, с друзьями… единственным недостатком было непонимание с Лоренцо.

Вдруг я заметила, что его и нет на улице. Все резвились как малые дети. Все получали удовольствие от праздников. Фил тоже уже окреп и вышел на воздух, хоть и не гонялся с остальными. Зато у него был самый красивый снеговик с целым семейством.

«Решайся! Когда как не сейчас, идти мириться с другом?» — убеждала я себя.

Много времени на это не потребовалось. Я направилась к Лоренцо в дом.

Как ни странно я застала его на кухне, помогающим маме. Он всегда был самым милым и послушным сыном. И почему он не понравился мне, как парень?

Странно, но факт. Ведь он был, на мой взгляд, самым красивым парнем в деревне, а если учесть, что он еще и работящий, ему цены нет! Но так уж сложилось, что он лишь мой друг, а встречаться я желала с совершенно другом парнем.

Опять мои мысли понеслись к рождественскому балу. Милое и улыбчивое лицо Маркуса Торнона стояло перед глазами.

Его не совсем пропорциональные губы, растянутые в улыбке на продолговатом лице. Маленькая родинка под правым глазом. Его вздернутый кончик прямого носа. Высокий лоб. И глаза. В его шоколадных глазах я просто тонула. Достаточно длинные темные, но не черные ресницы украшали эти глаза…

Я снова забылась.

— Лоренцо к тебе пришли, — проговорила его мама.

Парень давно уже заметил меня, но ничего не говорил, продолжая заниматься своими делами.

Я отметила для себя, что не сознательно начала рассматривать парня, как бы сравнивая. И надо сказать, к собственному удивлению отметила, что Лоренцо красивее Маркуса…

Лоренцо был выше меня на целую голову. Стройная фигура была не новостью, однако, особыми мускулами не выделялся. В сравнении с большинством молодых людей в деревне его можно было назвать худоватым. Но при этом у него удивительно миловидное и приятное лицо.

Овальная форма головы смотрится значительно аккуратнее продолговато-вытянутой головы Маркуса. Светлые короткие волосы на фоне не естественно светлой кожи для оборотня создают легкий и очаровательный образ.

Даже светловатые брови не теряются на лице, оттеняя лазорево-голубые глаза с коротковатыми и практически прямыми ресницами. Прямой нос и немного пухловатая нижняя губа не портят, а украшают внешность парня.

Но главным его украшением я всегда считала две небольшие родинки на правой щеке. Одна прямо на скуле, а вторая в полутора сантиметрах от крыльев носа. А все это в целом создавало неповторимую очаровательную внешность Лоренцо.

— Привет, — не нашла я большего сказать.

— Привет!

— Поговорить не хочешь?

— А есть смысл? — нахмурился парень.

— Ладно тебе, Лоренцо. Поговори со мной! — просила я.

Он оглянулся на маму и, получив согласительный кивок головой, махнул мне рукой, приглашая в гостиную. Молча, я последовала за ним.

Он сел в кресло, стоявшее напротив дивана. Надо сказать, что вопреки сложившейся традиции (иметь два кресла к одному дивану), в этом доме было только одно единственное кресло. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как сесть на диван.

Мне даже показалось, что сделал это специально, чтобы отстраниться от меня. Ведь если бы он сел на диван, я обязательно села бы рядом и говорила, смотря на свои руки, а не на него. Сейчас же нас разделяло небольшое, но все-таки расстояние.

Мы сидели напротив и не смотреть на него я просто не могла. Это смущало, хотя я перед ним ни в чем не виновата!

— Я слушаю, — произнес Лоренцо. Тон был холодным и отрешенным.

— Что с тобой? Ты дуешься на меня как мальчишка, которому не дали конфету! Это глупо! — явно не с того и не в той интонации начала я. Но его тон меня вывел из равновесия. Я собиралась помириться с другом, а теперь мне казалось, что мы гораздо ближе к еще большей ссоре, чем к перемирию.

— Глупо! Конечно, глупо! О нас пустили сплетни, мило хихикали за спиной, тонко спрашивали о наших отношениях, а я не знал, что сказать. В НАС поверила даже моя мама, после твоего поступка. И как я слышал твои родители тоже, хотя откровенно высказались о «юношеском увлечении, которое быстро пройдет»! — вспылил он, попробовав даже спародировать голос вождя, — Конечно, глупо! Благодаря всеобщему мнению, у меня появилась надежда, что это может оказаться правдой. Но эта надежда тут же разбивается. «Хороший друг»!

— Постой! Я прошу прощения за то, что ты мог так подумать, за то, что все так подумали. Я и не думала, что мой поступок так расценят, что пойдут слухи и насмехательства. Просто отец хотел в тот вечер тебя, еще совершенно больного, отправить в казил. Ты мог не выдержать этого. Как я могла допустить такое? Не могла!!! Я хотела лишь помочь тебе, а вышло…

— … а вышло не очень. Ты прости меня. Я, конечно же, очень тебе благодарен за спасение от казила. Но слухи… они добивают. Из-за них я стал смотреть несколько иначе, я…